– Я тоже считаю, что он этого не делал, Энни, – говорю я ей вслед, пока она возится в буфете, доставая оттуда банку и выливая ее содержимое в кастрюлю. Я откидываюсь на спинку кресла и смотрю на ярко-оранжевые язычки пламени в камине, мерцающие, словно огненные ленточки. Но мне все равно неуютно от шума ливня за окном.
– На острове теперь только о Дэнни и говорят, – сообщает Энни, возвращаясь в гостиную с подносом и ставя его на кофейный столик. – Здесь суп и булочка. Угощайся.
– Спасибо тебе! – Я беру тарелку с подноса и ставлю к себе на колени. – Я начинаю это понимать. А что говорят?
Энни глубоко вздыхает.
– Половина местных его даже не помнит, – произносит она, опуская голову и медленно поднося ложку к губам.
– Но ты же помнишь, – возражаю я. – Ты знаешь, что он не сделал бы ничего подобного.
Энни делает глоток супа и кладет ложку в тарелку. Я вижу, что она собирается что-то сказать, но она хмурится, склонив голову набок. Потом замечает:
– Однако он признался.
– У него не было причин убивать ее.
– И все же он сказал полиции, что сделал это, – повторяет Энни и, медленно поднимая голову, встречается со мной взглядом. Она смотрит на меня не мигая, и я понимаю, что она действительно верит в то, что Дэнни виновен. – На острове многие вздохнули с облегчением, – продолжает Энни. – Они решили, что угрозы больше нет. Если тебя здесь увидят, Стелла, я ни за что не ручаюсь. – Ее рот сжимается в бледную нитку, а дыхание становится частым. – Я понимаю, ты надеешься, что Дэнни невиновен, но что ты хочешь найти такого, чего еще не раскопала полиция?
– Я должна поговорить с людьми, – отвечаю я, принимаясь за суп. – Очень вкусно, спасибо. – Кажется, мои щеки вспыхивают, когда я чувствую, как ее взгляд прожигает мне макушку. Я сознаю, что ожидала от Энни Уэбб безоговорочной поддержки моего брата. Но совсем не того, что она станет выяснять, с кем я намерена беседовать и о чем.
– Раньше я беспокоилась за твою мать, – произносит Энни, все еще глядя на меня, однако взгляд ее уже далеко. – В ней было нечто такое, что сейчас редко встретишь. Иногда это можно принять за храбрость. – Она помолчала. – В тебе это тоже есть.
– А почему ты о ней беспокоилась?
Энни машет ложкой в воздухе.
– Мария считала, что лучше всех все знает, но я не всегда соглашалась с ней. Тогда я волновалась за нее, а сейчас – за тебя… С кем ты собираешься поговорить?
Я не отвечаю. Не хочу вовлекать в это Энни и также не хочу, чтобы она пыталась удерживать меня.
Я собираюсь позаимствовать у Энни фонарик; дождаться, пока она ляжет спать, и отправиться к Бобу и Руфи. Мне нужно поговорить с ними не позднее сегодняшнего вечера, пока не истек срок задержания Дэнни и его не обвинили в убийстве.