– Мне было бы не плевать, будь у меня кошка, Оли, – невозмутимо киваю, удрученно потирая пальцами подбородок. Оливер сжимает кулаки, разъяренно раздувая ноздри. – Но ее у меня никогда не было, – заканчиваю уверенным тоном и опускаю взгляд на перебинтованную платком кисть. – А вот у тебя, по всей видимости, завелась и выпускает когти.
– Ты думаешь, это смешно? – грозно огрызается Оли, в действительности чувствуя себя беспомощным и жалким.
– Похоже, что я смеюсь? – бесстрастно уточняю, вставая на ноги. Оливер отступает назад, непроизвольно убирая руки за спину. В глубине расширившихся зрачков проскальзывает сомнение и страх. Вот так зарождается неуверенность в реальности окружающей действительности. Даже мизерные ростки сомнения способны привести к полному крушению. Мы должны четко осознавать, кто мы, и принимать себя любыми, иначе кто угодно сможет оспорить наше существование.
– Нет, – нервно качает головой Оливер. – Ты издеваешься и намеренно строишь из себя идиота, – идиот в этой комнате один, и это не я, но не стоит озвучивать мои выводы вслух. – Кошка была, и мы оба об этом знаем, – утверждает Оли с патологической настойчивостью.
– Если она была, то почему ее сейчас нет? Как я мог выпустить несуществующую кошку, если ключ у тебя? – простые и прямые вопросы ставят Оливера в тупик. – Если бы у меня имелась возможность выпустить отсюда кого-либо, – сделав паузу, бесшумно приближаюсь к оцепеневшему брату, – как думаешь, кто бы вышел первым?
Оливер молча и трусливо ретируется за металлическую решетку, запирая ее на ключ. Пристально смотрит на меня сквозь толстые железные звенья, обдумывая что-то своим ограниченным умишком.
– Ты, кажется, забыл кое-что, – повернувшись к столу, беру пару рукописных листов и тут же кладу обратно. Одного взгляда на потемневшее лицо Оливера достаточно, чтобы понять ход его мыслей. Склонив голову набок, я оставляю страницы на своем месте и с холодным равнодушием взираю на брата, вцепившегося побелевшими пальцами в решетку. – Тебе больше не интересно узнать, что произошло в тот день, когда сгорел дом Клариссы Хадсон?
– Нет, – рявкает он и, сделав усилие над собой, продолжает более спокойным тоном. – Признайся, Дилан, ты не собирался ничего мне рассказывать. Хотел затащить сюда девчонку, залезть в ее мозги и напугать до полусмерти? Зачем тебе это нужно? Чего ты добиваешься?
– Знаешь, в чем твоя проблема, Оливер? – удерживая взгляд брата, неторопливо пячусь к стене, пока не оказываюсь в самом темном месте комнаты. Я там, где он увидел меня впервые.