– Херня все это какая-то! – сказал резко он.
Мы все посмотрели на его довольное лицо. По лицу было видно, что он сам себя пытался убедить, что он не верит. Но вдумчивый взгляд говорил обратное.
– Мы вчера устали, воображение разыгралась, – сказал Шурик. – Нет, я, конечно, не говорю, что не верю в такое, но здесь, на Мяундже. Не знаю.
– Что тогда вылетело изо рта у нее? – сказал я резко. – Сопля?
– Ну, может, она хотела сильно закричать, и да, сопля или слюни вылетели. А освещение дало эффект, что это что-то другое там.
– С каких это пор ты стал физиком! – возразил я. – Эффект, тень, освещение. По-твоему, мы не слышали тот разговор в спортзале? А этот трупак под чертовым гаражом?
– Возможно, совпадение.
– Вы-то что молчите?! – сказал я и посмотрел на каждого.
Каждый сказал свое мнение, но из этого я сделал вывод, что они солидарны друг с другом. Я проиграл. Может, и правда я перебарщиваю, – подумал тогда я.
– Ладно, хрень все это, – сказал я, но в душе я сомневался, что это воображение.
Чуть позже пришли девчонки. Кристина, Лена и Тоня.
– С вами что? – спросила Кристина. Вы как привидение увидели.
Кристина болтушка, с каштановыми волнистыми волосами, большими глазами, была одета в длинную дубленку и вязаную шапку.
– Ага, – подтвердила Лена.
Лена была одета тоже в дубленку, но короче. Темные локоны спадали на красивое лицо, она курила сигарету, сидя в кресле. Я ей нравился, это я точно знал. У нее была привычка прищуривать глаза, и еще у нее была классная задница. Им было тогда по четырнадцать.
– Мне сегодня до шести, – вставила Тоня.
Тоня самая младшая. Светлые волосы, красивые глаза и по-детски красивое лицо. Фигуры как таковой не было, но глядя на ее красивое лицо, хотелось, чтобы она была.
Беситься – неотъемлемая часть любой компании такого возраста, особенно если в компании два противоположных пола. Завалишь девчонку и тискаешь ее, та бьется, вырывается, делает вид, что она против, но ей нравится. Форточка открыта, из нее валят клубы сигаретного дыма, снег с ветром врываются в комнату. Под подоконником, как и на нем, образовалась лужа. Кого останавливала такая погода в четырнадцать – пятнадцать лет? Мы бесились и не думали о школе. Не знаю как, но как-то диван выдерживал нас. У нас было другое детство.
Самым страшным наказанием было не пойти гулять. В то время мы боялись родителей, а сейчас родители боятся детей. Культура тоже была другая. Мы сидели с мамами на кухне, лепили пельмени, а теста всегда было больше, чем фарша, и из остатков этого теста можно было что-нибудь сделать. Фантазия, к сожалению, не у всех была, поэтому я просто его жарил. Это было здорово.