Пела Жозефина прекрасно, чистый глубокий голос. Когда она запела «Марсельезу», я увидал, как во втором ряду поднялся один господин, лысый, но с густыми ухоженными усами, и тоже запел. Лицо его показалось мне знакомым, и тут позади меня кто-то, так же подглядывавший в щель, негромко произнес: «Смотрите-ка, Палеолог». И верно, это был французский посланник Морис Палеолог, я видел его портрет в еженедельнике «Летопись войны» в прошлом году, когда еще пристально следил за событиями мировой бойни. Вслед за французом поднялось еще несколько человек, потом еще, а потом поднялись и остальные. Так, стоя, все вместе и допели до конца, а потом аплодировали, и вот тут мне показалось, что не просто из вежливости, что тронуло их что-то, может быть, сам гимн Франции, а может, и голос исполнительницы.
После выступления Жозефины мы сразу уехали. Она снова была в своей шофферской кожанке, совсем другая, наглухо застегнутая, молчаливая, будто опустошенная. Чтобы как-то разбить разделявшее нас молчание, я спросил:
– Вы начали говорить про своего прадеда-француза. Могу ли я услышать продолжение сей повести?
И она рассказала мне эту историю, но теперь уже скупо, короткими фразами, без затей. Вот она. Жозеф де Карабас, оставшись в Твери и разучивая модные танцы с местными барышнями, времени зря не терял и вскоре женился на своей ученице, дочери богатого купца Пелагее Ивановне Чуриловой. Как ее папаша на такой союз согласился, история умалчивает, может, польстился на эфемерное дворянство, не исключено, что самим Жозефом и придуманное, а может, грех покрывал. Но потом ни разу о таком зяте не пожалел. Француз, вдруг откуда ни возьмись проявил недюжинный коммерческий талант и вскоре уже вовсю вел дела вместе с тестем, а как тот состарился и вышел на покой, то уже самостоятельно. Пелагея родила ему трех дочек и двух сыновей. Старшего он определил по коммерческой части, воспитывал из него наследника семейного дела, а младшего Жана Жозефа Анри Де Карабаса десятилетним мальчиком определил в только что открывшийся Новгородский графа Аракчеева кадетский корпус. После окончания курса тот, звавшийся теперь уже Иваном Осиповичем Карбасовым, был переведен в столицу в Дворянский полк для продолжения обучения. Служил в артиллерии, был в Польше, принимал участие в венгерском походе и при взятии Дербецена в 1849 году был легко ранен. Тогда же в этом венгерском городе он встретил артистку-француженку, она играла в труппе местного театра. Роман был бурный и стремительный, как кавалерийский натиск, Иван Осипович едва успел опомниться, а вот он уже в отставке, женат и в должности управляющего семейного предприятия, фабрики пеньковых канатов.