– Товарищ, постойте, – хриплым полушёпотом произнес мужичок и еще крепче ухватился за тумановский локоть.
– Простите, не подаю, – отрезал Туманов и, сделав порывистое движение предплечьем, освободил руку.
– Да не прошу у вас, не прошу! – в отчаянье сорвался на фальцет оборванец. – Ужель похож аз на нищего? Вам вещь предлагают, слышите? Вещь! Ковёр. Персидский, мануальной работы, антикварный. И просят-то… тьфу! – Мужичонка смачно сплюнул на вымытую ночным дождём тротуарную плитку. – Это даже не цена. Сущие пустяки… Поймите же – вокруг всё рушится, всё горит… Ну? Товарищ!
Столь эмоциональный монолог застал Туманова врасплох. Он, уже сделавший два шага и готовый вот-вот уйти от неприятного собеседника навсегда в традиционном своём субботнем направлении, остановился и, развернувшись, оглядел мужичка еще раз. С ног до головы.
– Ковёр, говорите? – прищурился Туманов на солнце, сверкающее над головой странного продавца сиятельным гало.
– И, заметьте, пре-превосходный! – оживился мужичонка, в третий раз поменяв тембр собственного голоса. Теперь тот звучал чистым тенором. – Такой ковёр, товарищ, вы не найдете ни на одном рынке, разве что в Тебризе! Ворсинка к ворсинке, узелок к узелку. А орнамент? Нет, вам определённо повезло…
– Где ваш ковёр? – перебил словоизлияния Туманов. – Я хотел бы на него взглянуть.
– Ковёр рядом, товарищ, – вновь перейдя на заговорщический шепот, коварно заулыбался странный тип. – Стоит пройти пару кварталов, подняться в одну квартиру…
– Пойдёмте, – кивнул Туманов, – покажете…
Они нервно шли минут двадцать какими-то подворотнями, проникая в затхлые дворы-колодцы через провонявшие мочой арки, выбирались сквозь проходные подъезды, оскальзывались на грязных ступенях, открывали, не касаясь ладонями, разбитые в щепу скрипучие фанерные двери и проржавевшие стальные решетки. Туманову порой казалось, что зря он поверил этому неприятному человеку. Заманит, ограбит со своими дружками, да и, чего доброго, оглоушат потом кирпичом по голове, оставят умирать в каком-нибудь отстойнике. Но, невзирая на тревожные мысли, Туманов, словно привязанный за шею барбос, тащился след в след за своим проводником.
Наконец гонка кончилась, мужичок остановился перед высокой, неровно окрашенной дверью.
– Пришли, – констатировал он свершившийся факт. – Гоните сотенную, товарищ, и поднимайтесь на третий этаж. Сорок четвёртая квартира.
– Позвольте, но… – попробовал возразить Туманов.
– И никаких «но»! – резко визгнул тип. – Быстро сотню давай!
Туманов, словно зомби, полез в карман, достал бумажник, вытянул из него требуемую банкноту и протянул проводнику.