Вот что мне теперь делать?!
Думал на малой родине, в Брянске, зашхериться, да вовремя опомнился. Не, не выход. Там меня каждая вторая собака знает. Не скрою, совсем уж чудовищные мысли голову посещали: а ну, как лягу под нож хирурга, да как избавлюсь от первопричины всех своих несчастий…
Впрочем, суета это всё. И всё рано или поздно заканчивается. Приятнее б, конечно, пораньше.
А на улицу с плакатом да во главу колонны, как бывшие однокурснички советуют, я не пойду. Даже не просите. Не готов я стать ни символом, ни знаменем, ни тотемом.
Лучше дождусь-ка получки. Половину её сразу отложу на житьё-бытьё, а на вторую… На оставшиеся деньги извращусь по полной программе: куплю бутылку (или, если бабла хватит, даже две) настоящего пива, пачку настоящих сигарет с табаком, укачу на весь выходной куда-нибудь за город и дочитаю, наконец, «Фиесту» аморального, но, как мне кажется, настоящего писателя Хемингуэя.
В извращённом одиночестве. Извращённо почёсываясь в интимных местах.
С извращённым удовольствием.
Так… Что у нас сегодня? Ага. Кованая сталь, корень самшита, автомобильная резина, дублёная кожа, пот гастарбайтера, процедурный кабинет и… свежие листья коки? Помилуйте, шеф, это ж отсебятина! Перебор! Нет в аромате «Тотальное подчинение» (номер П-074) растительных ноток кроме самшитовой. Вы ж деловое совещание проводите, Эрнест Константиныч. При чём тут секс?.. Хотя… В чём-то вы, без сомнения, правы. Всё экспериментируете, неугомонный старикан. Всё экспериментируете…
Гена улыбнулся собственным мыслям. Он, как обычно, сидел в дальнем углу. Слушал монотонный бубнёж Известного вполуха и, в отличие от остальных, ничего не записывал, не кусал ногти, нервно не почёсывался. И даже головой подобострастно не кивал. Эрнест Константинович, впрочем, внимания на Геннадия до поры до времени тоже не обращал. Ясное дело, портативный аннигилятор в нагрудном кармане. Старинный, аналоговый, под стать паровому смэллгенератору за шторой. Что ж, сойдёт. Да и станет ли кошмарить ли битый битого? Хм…
И только когда монолог плавно перешёл от вопросов стратегических к индивидуальным, и в кабинете прозвучала его собственная фамилия, главный смэллоператор напустил на лицо заинтересованный вид.
– Я понимаю, Рушко, что вы у нас из особой касты, и мои примитивные приёмчики на вас не действуют, но! Вопрос очень важный. Самый, я б сказал, серьёзный. На сегодняшний день. Так что, будьте добры, Геннадий Григорьевич, достаньте свой блокнот и запишите коды, которые я сейчас вам продиктую.
– Я запомню, Эрнест Константиныч. – Блокноты Гена не признавал, а у смартшета сел аккумулятор.