– Надоели мне эти инъекторы до смерти.
Человек отреагировал неожиданно. Он обнял Айю за плечи и прижал ее голову к своему солидному животу.
– Что ж поделаешь, милая… – тихо сказал он. – Что ж поделаешь…
Сначала Айа попыталась высвободиться, кривясь от бившего в нос чужого запаха. Человек не удерживал ее, просто размеренно гладил по волосам, и вскоре она затихла. В носу щекотало, но уже не от стойкого аромата постороннего вида. Не успев понять, что с ней происходит, Айа заревела. Слезы текли быстро и обильно, как вода, оставляя темные следы на мягком домашнем одеянии человека. Айю так давно никто не жалел – шиари выражали дозированное сочувствие, не посягая на независимость пациента, Селес терпел, корабль понимал и поучал…
– А мне… А мне… – всхлипывала Айа.
Вдруг оказалось, что больше всего на свете ей было нужно, чтобы ее кто-нибудь пожалел, что жалость не унизительна, а необходима, и ей она необходима больше, чем любому другому существу во Вселенной.
Человек укачивал ее, будто детеныша, и тихонько повторял какие-то бессмысленные успокаивающие слова, уютные, как он сам. А Айа плакала и плакала, пытаясь поглубже зарыться лицом в складки его одежды.
– И давно вы тут?
– Давно, очень давно… Ожидание утомляет… В ангаре никого…
– Разве шиари не разрешают кораблям прогулки?
– Они разрешают… Хозяин – нет…
– Тарантайка, молчать!
– В свои полчаса я могу говорить, что… что х-хочу…
– Какие полчаса?
– Полчаса в ментальном поле в сутки. Больше хозяин не разрешает.
– Потому что ты мне надоедаешь!
– И не разрешает говорить с чужими…
– Радар отвинчу!
– Мне удалось связаться с кем-то из вас… Один раз… без разрешения… Теперь мне нельзя вообще ни с кем говорить…
– Да, я помню, просьба о помощи… Чтобы мы тебя забрали. Прости, столько всего навалилось, я совсем забыл…
– Никто не заберет мой корабль, ясно?
– Пожалуйста, поговорите с ним… Убедите его… Хозяин незлой. На самом деле…
– Тарантайка, твое время вышло.
– Не ври, гуманоидный!
– А тебя я вообще не знаю!
– Взаимно!
Встревоженные корабли кружили в ментальном поле вокруг своего собрата. Тарантайка Рамара оказалась необыкновенно тихой, робкой и взволнованной. Этот корабль явно побаивался своего симбиотического партнера, и то, что происходило сейчас, очевидно, было бунтом.
– Убедите его… вас он послушает.
– В чем они меня убеждать будут, а?
– Объясните ему, что он… не найдет тут свою душевную гармонию… Нет никакой душевной гармонии! – с неожиданным надрывом воскликнул корабль. – Шиари только успокаивают!
– А мне и нужно спокойствие!
– Тебя они не успокоят! Пожалуйста, объясните ему, что они ему не помогут! Три курса уже… это дорого! Убедите его… убедите его попробовать что-то еще…