– А что с ним такое?
– Я вообще-то здесь.
– Что с тобой такое?
– Инфокапсулы! Все из-за этих капсул! Он…
– Тарантайка, время!
– Не слушай его! Эй! Вернись и договори!
– В отличие от вас, мой корабль знает свое место.
Увлекшийся перепалкой Рамар не сразу вспомнил о госте, который никак не проявлял себя в ментальном поле, но все еще находился в его каюте. Селес, внимательно выслушавший весь разговор, смотрел на Психа с интересом.
– Так на чем мы…
– Инфокапсулы. – Селеса, похоже, уже не очень пугали механические конечности. – Самонаводящиеся, если не ошибаюсь?
– Допустим… – Псих тоже нехорошо прищурился.
– Покажи.
– Зачем?
– Интересно, – честно признался Селес.
Айа сидела на мраморном бортике маленького бассейна и болтала в воде ногами. Здесь тоже были рыбки. Разноцветные, с роскошными веерами плавников, они смело подплывали к ее ступням и тыкались в них носами. Айа улыбалась. Ей было хорошо.
Пожилая человеческая самка подтащила к бассейну наполненный оранжевыми плодами контейнер и остановилась передохнуть.
– Ты бы помогла, – укоризненно сказала она.
– Разве тут нет всяких специальных роботов?
– Ни одна железка не приблизится к моему саду.
Айа спрыгнула с бортика, схватила контейнер и поставила его на другие, тоже заполненные плодами – красными, желтыми, лиловыми.
– Разбрызгиватель возле лимонов включила?
– Нет, – Айа оглядела растущие вокруг деревца. – Я даже не знаю, кто из них лимоны…
– Пора тебе учиться ухаживать за садом. Когда-нибудь все это будет твоим.
Высоко-высоко под потолком сияли лампы, идеально имитирующие солнечный свет. Журчал фонтанчик в бассейне, шумели разбрызгиватели, среди деревьев, уверенно рассекая крыльями влажный пахучий воздух, пролетали бабочки.
– Я бы хотела, чтобы все это было моим, – призналась Айа. – Очень-очень.
– Дай старикам еще лет… тридцать, – засмеялась женщина.
– Оно будет моим, когда вы умрете? Нет, тогда не надо.
– Все и так твое. Только научись отличать лимоны от слив, пожалуйста.
Пожилая самка повела Айю по дорожке из белого гравия, останавливаясь возле каждого дерева и что-то объясняя. Но Айа ее не слушала – она пыталась поймать хотя бы одну бабочку. Наконец ей это удалось, маленькое перламутровое существо отчаянно забилось у нее в кулаке. Женщина повернулась к Айе, и, хотя ее лица не было видно, Айа чувствовала, что она улыбается.
– Никудышный ты садовник.
– Мама… – вырвалось у Айи.
И время в индивидуальной вселенной как будто остановилось. Замерли бабочки, рыбки, фонтан, застыли снежинки, клубившиеся снаружи, как перья из огромной подушки. Айа вдруг отчетливо, как в зеркале, увидела себя – ту, прежнюю, низкорослую и тощую, с безобразно темнеющими на маленьком плоском теле свищевыми отверстиями. Ту, которая никогда в жизни не произносила и не произнесла бы этого слова. Прежняя Айа смотрела на нее чужими, инопланетными глазами, полными страха.