– Вы что творите! – вопил он. – Планета закрытая! Вы мне чуть народ не передавили! Улетайте немедленно! Посторонние корабли не имеют права здесь находиться!
– Я не могу, – пророкотал в ответ глухой бас, настолько низкий, что у людей неприятно завибрировало внутри.
– Вы… – побагровел ответственный. – Это… Я… Это закрытая планета и… Убирайтесь!..
– Рекомендуется сохранять спокойствие. Не надо кричать. Все вопросы можно решить. Следует начать переговоры.
По лестнице торопливо спускался шиари. Люди расступились, изумленно глядя на хрупкое высокое существо с отливающей золотом кожей. Шиари прижимал руки к груди, его длинные головные щупальца тревожно подергивались.
– Вы довольны? – спросил он, подойдя ближе.
– Как хорошо, что вы здесь… – с облегчением прогудел корабль.
– Нам иногда показывают результаты работы. По-моему, мы неплохо справляемся… Вы много успели увидеть?
– Призраков, мозгозубов… Землепоклонников.
– Землепоклонники мои, – по-ученически подняла руку одна из немногих дам. – То есть не совсем мои, я взяла образ у одного из нецензурных древних классиков…
– Значит, они… ненастоящие?
– А что, реалистично вышло?
Обитатели комнаты без дверей и окон явно гордились своей работой. Селес попытался спросить в ментальном поле хоть у кого-нибудь, существуют ли вообще технологии воплощения настолько сложных вымыслов в реальность, а если да, то у какой расы. Но доступа не было – с таким явлением оммо тоже столкнулся впервые в жизни. Он почувствовал себя страшно, невообразимо одиноким, запертым в собственном сознании, пульс загрохотал в ушах, но сил на ускорение все еще не было.
– Не волнуйся так, – сказал человек в очках. – Знаешь, когда я вдруг… хм… обрел себя здесь, да еще и выяснил, что разговариваю на этом странном языке…
– Третичный англианский, – почти беззвучно уточнил Селес.
– Да, вот тогда я тоже здорово перенервничал. Но потом мне объяснили. Забавно, я не помню, кто именно это сделал, но все постепенно стало более или менее понятным. И еще, по-моему, они… понимаешь, мы понятия не имеем, кто все это устроил, мы никогда их не видели, вот и называем их так. Надо просто говорить со значением: они… Так вот, мне кажется, что они поколдовали над нашими личностями. Мне не хочется домой. Я ни по кому не скучаю. Честно говоря, мне вообще ничего не хочется, разве что сочинять.
– И время почти не чувствуется, – добавил неопрятный толстяк в кепке. – Я предпочитаю думать, что мне просто снится очередной безумный сон. Потом это можно будет использовать. Хотя… вот скажи мне, как сторонний наблюдатель – все это не слишком как-то заезженно, беззубо, предсказуемо, а? Здесь даже никто не умирает…