– Позвольте узнать, как реагировала ваша гуманоидная составляющая?
– Бесилась, будто ей показывали главный ужас Вселенной. Рыдала, орала, ускорялась, кромсала обшивку крюком. Может, она свихнулась даже раньше морфенка. А потом они снова садились рядом. И снова бормотали. И я понимал, что скоро свихнусь я, и мы так и будем дрейфовать от системы к системе, втроем, совершенно сумасшедшие…
Корабль дожидался, пока Айа все-таки ляжет в саркофаг, и запирал ее там, подальше от морфенка. Как и все неокорабли, он умел очищать кровь своей гуманоидной составляющей от самой разной дряни, и после нескольких процедур Айа вроде бы перестала изводить морфенка – хоть корабль и не мог сказать наверняка, убрал ли заразу полностью. Но вылечить морфенка было нельзя, тот продолжал вовсю использовать черт знает откуда взятые воспоминания, и поведение сатанеющей Айи становилось все более и более неадекватным. При этом она, что самое странное, продолжала садиться рядом с морфенком и слушать его, и смотреть на постороннего человеческого детеныша, которого он изображал, – маленькую самку, – до тех пор, пока снова не впадала в тоскливое бешенство. Ее тянул к нему какой-то ненормальный интерес…
Лежа в саркофаге, в полумраке и почти полной неподвижности, Айа постепенно утвердилась в мысли, что рассудительный Селес, который столько всего знает, обязательно найдет способ ей помочь. И если бы он подождал ее, а не понесся сломя голову искать свой смысл жизни, то решил бы проблему в самом начале, и всего этого вообще бы не случилось. Но, конечно, помойки, железяки, древние каменные уродцы и прочий хлам, в котором он пытался найти ответ на вопрос, откуда же он, такой умный, взялся, были ему куда дороже, чем какая-то Айа… И постепенно надежда на Селеса тесно переплелась с желанием отомстить предателю, чтобы он тоже помучился.
– Я пытался ей объяснить, что никого он не предавал и вообще все вышло случайно, но она видела ситуацию по-своему… Она почти всерьез мечтала его убить. Хотя я, конечно, и подумать не мог, что все вот так закончится. Думал, ну, даст разок по морде…
– Позвольте отметить, что это характерно для дисгармонии неравного распределения зла. Ваша гуманоидная составляющая полагала, что ей зла досталось слишком много. Она желала поделиться им для восстановления равновесия. Приношу извинения, но не все узлы недовольства ясны. Возможно, это лишь первый слой. Диагноз должен ставить специалист.
– Тогда она хотя бы шла на контакт. Потом она перестала говорить со мной. И так, и в поле.
А потом Айа перестала спать. Она сидела и слушала морфенка, даже задавала ему вопросы. Маленькая девочка в ответ несла какую-то чушь, случайный набор слов – видимо, в воспоминаниях морфенок нашел не очень многое. Загнать Айю в саркофаг становилось все труднее. Затем она все-таки удостоила корабль своим вниманием – потребовала выкинуть морфенка в космос и заявила, что в противном случае ни капли энергии корабль не получит.