– Вот тут при других обстоятельствах я бы поспорил… – заметил корабль и тут же сам себя перебил: – Забирайте его. Можете даже съесть.
Шиари озадаченно переглянулись.
– Морфы разумны. Питаться разумными существами недопустимо.
– Приношу извинения, я пошутил.
В этот момент снова раздался грохот. Все посмотрели на саркофаг, но шум доносился не оттуда. Это вибрировал на своем постаменте бак. Побуревший раствор в нем бурлил и плескался.
– Я про него забыл, – сказал корабль и осторожно сдвинул крышку.
Селес вынырнул из раствора, отплевался, с трудом прочистил горло, стер желеобразную массу с лица и ошалело посмотрел на присутствующих.
– Ты что брыкаешься? – спросил корабль. – Тебе пока нельзя вылезать.
– Я что, в твоем резервуаре? – прохрипел Селес.
– Как видишь.
– Почему?
– Долгая история.
– Привет! – с ненатуральной бодростью крикнула из саркофага Айа. – Я с тобой, кажется, поздороваться забыла.
– А с Айей что?
– Долгая история.
Селес закашлялся так, что его чуть не вывернуло наизнанку.
– Кто-нибудь… – Голос пропал окончательно, поэтому он перешел на зловещий шепот. – Кто-нибудь, объясните, что тут вообще творится?!
К сожалению, специалисты по душевной гармонии пятого уровня приняли предыдущий ответ корабля за универсальный.
– Долгая история, – дружно сказали они.
Из саркофага послышались аплодисменты.
Глава четырнадцатая,
посвященная встрече с Тиинонашт Дархостирой, а также тому, что нравится Айе
Айа мрачно смотрела в фальшивое окно, за которым цифровые бабочки вонзали длинные хоботки в огромные цифровые цветы. Иногда она тыкала в окно пальцем, и по тончайшему экрану бежала рябь. Персонал шиарийского центра выдал ей светло-голубую рубашку, уютную, как пижама, но предназначенную явно не для существ таких скромных размеров и доходившую до самых колен. От еще более трогательных штанов Айа отказалась. От старого наряда остались только сапоги, тяжелые, как маленькие утюжки. Замены для пришедшего в негодность комбинезона у корабля не имелось – в свое время он заказал десяток одинаковых в каильской мастерской, и этот был последним.
Селесу повезло больше – у него в запасе оставалось еще три или четыре комбинезона. Корабль попричитал, что на него не напасешься и на планеты он его больше не пустит, но одежду выдал. А шиари, к радости Селеса, все-таки вернули изъятую обувь, предварительно подвергнув ее термической обработке, из-за чего подошвы потрескались.
Селес лежал на Айиной койке и рассеянно теребил один из ремней, предназначенных для фиксации особенно дисгармоничных пациентов. У него еще кружилась голова от долгого пребывания в вертикальном положении, а не до конца восстановленные ткани безбожно чесались. Айа и Селес даже не смотрели друг на друга. В маленькой отдельной каюте, которую отвели новой пациентке шиари, стояла мертвая тишина. Зато в ментальном поле свирепствовало тяжелое выяснение отношений.