– Я люблю сидеть на крыше, – сообщила Шарлин. – Там так высоко, просто дух захватывает! Небо прямо над головой… Осенью в небе много облаков. Плывут они низко, и кажется, что их можно достать рукой. А в летние вечера, когда стемнеет, хорошо видны звёзды. Их можно считать или мысленно составлять из звёзд узоры. На крыше часто дует ветер. Иногда я прячусь от него за выступами, а иногда подставляю ему лицо. Тогда кажется, что вот-вот улетишь. Страшно… Но здорово! А вот в жару там невозможно находиться. Солнце печёт, духота… Если обгоришь, то придётся идти в медпункт смазывать ожоги…
– Послушай, но это опасно – сидеть на крыше! – встревожился Кевин. – Твоя воспитательница об этом знает?
– Знает, конечно! – хмыкнула девочка. – Нет там ничего опасного. По периметру стоят ограждения высотой с мой рост – случайно не свалишься. К тому же везде висят кластеркамеры. Если мисс Иден замечает, что я на крыше, она сразу прибегает и начинает читать мне мораль.
– То есть она всё-таки боится за твою жизнь?
– Нет, она боится, что я подам дурной пример другим детям и создам ей лишние проблемы. А за жизнь бояться нечего. Даже если кто-то упадёт вниз, то не разобьётся – робений спружинит, как батут.
Эта информация оказалась для Кевина открытием.
– Откуда ты знаешь? – распахнул глаза он. – Ты что, всё-таки падала с крыши?
– Да не падала я! – воскликнула девочка. – Мне мисс Иден это рассказала…
Но молодой человек решил выяснить всё до конца.
– Не понимаю, – пробормотал он. – Зачем же тогда все эти предосторожности с ограждениями, кластеркамерами? Пусть себе падают все желающие… Даже развлекаться можно – прыгать, как на батуте…
– Персонал интерната должен понимать, кто из воспитанников имеет склонность к суициду или экстриму. Ведь это означает, что у педагогов есть пробелы в работе, и тогда начальство может засомневаться в их профпригодности. А это чревато увольнением и лишением пенсионного обеспечения.
Кевин широко открытыми глазами смотрел на свою собеседницу.
– С ума сойти! – вырвалось у него. – У тебя что – есть склонность к суициду или экстриму?
– Ну, с чего ты взял?! – вспылила Шарлин. – Я же тебе только что объясняла – мне просто нравится сидеть на крыше!
Видимо, она и правда расценивала своё поведение, как некую забаву.
– Ты действительно слишком много знаешь для своего возраста, – укоризненно покачал головой молодой человек. – А ещё ты странная. Мне, в мои двадцать четыре года, никогда в жизни не приходило в голову залезать на крышу. Определённо, там можно заработать солнечный ожог или простудиться от холодного ветра. К чему такие жертвы? Если уж так хочется торчать на верхотуре, можно написать программу для кластера и получать те же самые эмоции, сидя в собственном кресле. Я тебя не понимаю.