Мягкий свет солнышка апрельским вечером и лёгкий ветерок в Екатерининском саду замечательно приятны для прогулок. В вечернее время здесь не многолюдно, и основная публика уже покидает его. Однако до наступления темноты сад не пустует. Мимо сидящих на скамьях господ в фуражках и цилиндрах неспешно прогуливаются приветливые дамы с маленькими принаряженными воспитанницами. Девчушки – румяные, с завитыми локонами премило улыбаются и даже приседают перед некоторыми господами. Кукольные личики многих из них здесь примелькались… Как и напудренные лица тёток-комиссионок, опекающих их. В чем состоит должность этих дам, читатель и сам без труда догадается. Городовые никого не беспокоят, и за не беспокойство им аккуратно заплачено.
Встречаются среди этих девчушек другие – те, что с бледными личиками, опустивши голову, покорно семенят за «тётушками» и смотрят себе под ноги. Но таких «первоходок» в Екатерининском немного. Этот товарец, стоящий дороже, предлагают ценителям в саду перед Народным домом. Так заведено годами. И этот мерзкий промысел в Санкт-Петербурге процветает.
Основная часть несовершеннолетних «публичных девиц» происходила из самых низших слоёв общества – сирот, беспризорных, дочерей пьяниц и проституток.
Но была ещё одна, особая категория товара в среде малолетней проституции. Предназначался этот товар только для узкого круга избранных клиентов-толстосумов, по специальному заказу. Они платили, и платили щедро за малолеток «благородного» происхождения. Такие сюда попадали очень редко, что объяснимо. Но всё же попадали – различными путями. Были они, как правило, из незаконнорожденных дворянских отпрысков, чьи судьбы сложились самым печальным образом.
Десятилетняя Таня Валевская месяц назад окончательно осиротела. Матушка её, бывшая актриса одного из столичных театров, скончалось ещё года полтора до того от быстротечной чахотки, ребёнок же при болезни матери был взят в отцовский дом. Отец, носивший графский титул, формально дочери не признавал, но проявлял о ней заботу. В аристократической среде такое положение вещей было вполне обычным делом. Некоторые аристократы давали своим побочным детям приличное воспитание, а также хлопотами испрашивали дворянство для положения в обществе. Но таковая судьба выбирала не каждого.
Танин батюшка нанял для девочки гувернантку-француженку, приставил к ней нянюшку из крепостного звания, и всё могло бы сложиться для маленькой Тани неплохо. Да только разгульная жизнь и пристрастие к пьянству его сиятельства не прибавили тому лет жизни. По смерти последнего оказалось, что дела его совсем расстроены. Срочно прибывшая из дальнего имения сестра-наследница сочла за лучшее отказаться вовсе от наследства, дабы не брать на себя долгов. Некстати обнаружившаяся племянница-сиротка бездетную графиню откровенно тяготила. Она решила поначалу пристроить девочку в деревню на посильную работу или же попросту отдать в приют. Да вдруг незвано навестила тётушку ухоженная дама, француженка, представившаяся как мадам Кокто, хозяйка пансиона и старая приятельница графа. Выразив горячие соболезнования об усопшем, мадам Кокто заговорила о сиротке и поинтересовалась будущей судьбой ребёнка. Услышав о сомнениях и затруднениях графини, гостья вызвалась взять девочку к себе – для обучения хозяйству. Пообещав приехать за ответом завтра, дама оставила новой знакомой подарочек – прелестную шляпку. А на другой день Таня, несмотря на слёзы старой нянюшки, с небольшим саквояжем в руках была усажена в нарядный экипаж француженки.