Михаил Павлович встал с кресла и, покинув ложу, поспешил вниз по лестнице. В фойе его догнал уже знакомый лысоватый управляющий, подобострастно протягивая «забытый» букет орхидей.
«Совсем немного, ещё совсем немного, – повторял он с ласковой улыбкой, – госпожа Степанова скоро выходит на поклон! Или прикажете вручить букет другому исполнителю?» Окрылённый несомненным успехом представления господин сиял, как бриллиант в ювелирной лавке. Великий князь не ответил, молча принял цветы и кивнул, скрывая раздражение, а подождав пока усердный администратор отойдёт, наконец-таки вышел на улицу.
В отъезжающем экипаже, ещё под впечатлением от театра, Михаил Павлович решил позволить себе этим вечером побыть сентиментальным. Он вышел из кареты, не доезжая до Михайловского дворца, и в очередной раз, не спеша, отправился к Инженерному замку… Было тепло, почти совсем безветренно, что делало вечернюю прогулку особенно приятной. Михаил Павлович постоял немного перед пилонами главного входа, затем обошёл здание, предаваясь размышлениям и воспоминаниям. А спустя некоторое время, он также неспешно отошёл от замка и двинулся по направлению Летнего сада.
Подойдя к решётке садовой ограды, великий князь вздрогнул, увидев то, что многократно уже видел прежде. То, что раньше никогда не привлекало его внимания. С решётки Летнего сада, застыв в страдальческой гримасе, смотрели на него лики Горгоны с волосами-змеями. Михаил Павлович чертыхнулся в сердцах и зашвырнул злополучный букет прямиком за ограду.
Никто из нас, не обладающих даром предвидения, не знает и не в силах даже предугадывать, какие последствия могут повлечь, казалось бы, совсем невинные поступки…
На следующее утро хозяин Михайловского дворца на радость домочадцам вышел в столовую к завтраку. После великий князь приказал подавать свой военный мундир и закладывать коляску. Некоторое время спустя генерал прибыл на службу в военное ведомство.
Графиня Наталья Петровна Закрявская много лет жизни провела на службе во фрейлинах императрицы. Замуж графиня так и не вышла, а несколько лет назад, по достижении пятидесятилетнего возраста, подала прошение об отставке. Прошение было удовлетворено и Наталья Петровна, сохранив приятнейшие отношения с большим и малым двором, получила отдых и сравнительную свободу от утомительных придворных обязанностей. Вместе с тем ей представилась возможность насладиться одиночеством – роскошью, которою раньше фрейлина Закрявская позволить себе не могла.
Утром Графиня поднималась рано и, выпив чаю, отправлялась на прогулку – в те благословенные часы, когда благородная столичная публика ещё спала. Тогда дома покрыты влажной дымкой и набережные размыты акварелью серого тумана, а на улицах всегда почти безлюдно. Одиночные извозчики, со стуком мчащие свои скромные дрожки по мощеным булыжником мостовым, младшие офицеры и чиновники, спешащие по служебным поручениям, да торговцы-разносчики, обходящие со своей нехитрой снедью знакомые дворы. В это время Наталья Петровна чувствовала себя свободно, не рискуя встретить скучных и навязчивых знакомых. Графиня занимала двухэтажный уютный особняк на Пантелеймоновской улице, откуда без коляски, пешим ходом запросто ходила к Летнему саду…