Муханов, нагнувшись к столу, быстрыми движениями разложил сверкающие фантики по кругу.
– Круг замыкается. Как видите – петля готова, господа. Заруцкого сажают на кол. Марина брошена в темницу. А четырёхлетнего Ивана, буквально вырвав из рук матери, тащат на виселицу. И согласно легенде, мать видит из окошка своей каморки, как надевают петлю на шею отчаянно кричащего мальчонки. И как болтается в петле тщедушное детское тельце в одной исподней рубашечке, коченея на морозе… Да, господа, есть ещё одно предание, что, дескать, петля для тоненькой шейке затянулась слабовато, и дитё умирало от холода – мучительной смертью. Мальцу было четыре года, господа…
Павел Александрович молча опустил голову и подождал с минуту. Собравшиеся нервно сглатывали, стараясь сдерживать эмоции.
– Так вот, господа, мы и подходим, стало быть, к финалу этой байки.
Муханов посмотрел рассеянно на ректора…
– По популярной версии легенды, Марина, мечась в неистовстве по камере, выкрикивала проклятия на весь род нового царя. Что, дескать, отныне никто из Романовых не умрёт своей смертью, покуда не изыдет весь их род. Слухи передавались от одного к другому, и история получила широкую известность. Хотя, как видите, «Маринкины посулы» силы не возымели, а славная династия Романовых к всеобщему благу счастливо правит Россией.
Ректор Качановский начал уже было аплодировать, вставая. Но Павел Александрович мягко поднял руку, жестом испрашивая ещё тишины.
– Однако существует ещё одна версия, известная более в узких кругах.
Профессор Устрялов тонко улыбнулся, слегка кивая. А великий князь Михаил Павлович почувствовал, как непроизвольно напрягся.
– Речь идёт о некоей грамотке, которую якобы передала Марина начальнику стражи, дабы он переправил послание князю Пожарскому. Саму эту грамотку никто не видел, однако в некоторых свидетельствах есть упоминание… О том, что «подлая Маринка грозилась наслать болезни и смерть на того, кто её родичей тронет». После того она скончалась в заточении по причине неизвестной. Но как мы полагаем – свела счёты с жизнью, возможно, с посторонней помощью.
Ректор Качановский, приосанившись, обратился к собравшимся:
– Как, видите, господа, эта байка ещё более неубедительна и маловероятна.
Павел Александрович, не глядя на него, не спеша собирал конфекты со скатерти в изящную вазу цветного стекла.
– Отнюдь, – парировал он спокойно, подняв-таки голову. – Эта байка имеет основания претендовать на подлинность. Ибо в послании, существуй оно на самом деле, была цель и здравый смысл.
– Решительно не понимаю. О чем это вы? – Качановский всё более раздражался, не чувствуя, что, вмешиваясь, раздражает окружающих. И Михаила Павловича в том числе. Зато Муханов держал себя с достоинством и сохранял полную невозмутимость.