Кокошкин кивнул и, угостив полицмейстера сигарами, погрузился в чтение. А просмотрев материалы, осведомился, что было им ещё предпринято. Лирних рассказал и о поездке пристава к Иратову.
– Одобряю, – согласился Сергей Александрович. – Теперь нужно дождаться и непременно допросить Картайкиных. Но и до этого времени терять нельзя.
Кокошкин отложил папку и тоже закурил. Затем изрёк, кивая на злополучную перчатку:
– Всё может быть куда серьёзнее, чем я предполагал. Куда серьёзнее. Ведь так или иначе, но великий князь причастен.
Он поднял палец вверх и весомо добавил:
– Причастен – не означает виноват.
Антон Матвеевич энергично кивнул, затем затушил свою сигару и осторожно заметил:
– Да и версия о проверке и провокации, учитывая факты, мне кажется несостоятельной.
– Пожалуй, вы правы.
Обер-полицмейстер – далеко не старый, холёный и подтянутый мужчина, с усилием поднялся и отошёл к окну. Повернувшись спиною к Лирниху, пригладил слегка вьющиеся, седеющие волосы. Расстегнул верхнюю пуговицу тесного мундира.
Сергей Александрович имел репутацию чиновника, который завсегда легко и ловко обходит всяческие неприятности. А всем известно, что сначала человек работает на репутацию, а после репутация работает на человека. Но при сегодняшнем раскладе этот закон никак не действовал.
Кокошкин чуть не с отчаянием в лице оборотился к подчинённому:
– Да осознаёте ли вы, барон, всю ту меру ответственности, – он стукнул кулаком по подоконнику, – которую мы на себя берём?
– Осознаю, – ответил тот почти спокойно, – и поверьте, ваше превосходительство, я даже успел подумать об этом.
Обер-полицмейстер тут же вернулся в своё кресло и уставился на Лирниха с живейшим интересом.
– Так не томите, ради бога, Антон Матвеевич! Что вы предлагаете? Говорите!
Антон Матвеевич заговорил – неторопливо и рассудительно.
– Я думаю, что ноша давит спину, пока не разделишь её с сотоварищами. А разделивши муравьи и брёвна тащат. То же и с ответственностью.
– К чему мне эти ваши прибаутки!
На что барон закончил свою мысль спокойно, но не без лукавости:
– Да я к тому, что три головы будут покрепче двух… Особливо, когда при Третьей голове – штат из первостатейных филеров.
Обдумывая сказанное, обер-полицмейстер впал в кратковременный столбняк, который, в свою очередь, сменился некоторым замешательством.
– Да, но граф Бенкендорф не подчиняется мне. Третье отделение состоит при Собственной Канцелярии Его Величества и равнозначно министерству.
Антон Матвеевич нисколько не смутился.
– Этот факт не так уж важен. Важнее, что Бенкендорф пользуется особенным доверием императора. Важно и то, что Александр Христофорович обязательно примет и выслушает вас. А выслушал – стало быть, втянут. Мы же в его лице получим содействие и щит при любом неприятном развитии дела.