Алекс сумел привыкнуть ко многому, но столь неприкрытое сексуальное насилие каждый раз его немного задевало. Он не знал в чем была причина. Ведь к тому же убийству он уже привык. Может, будь здесь дедушка Фрейд, он бы обязательно растолковал в чем проблема. Алекс же надеялся, что это неприятие одна из последних вещей, что делала его землянином и человеком.
Его путь лежал к месту расположения его сотен. Две сотни – это очень много. И хоть в штурме погибло десятка два, остальным надо было где-то расположиться. Так, они заняли целую улицу с прилегающими домами.
Когда Вульфс все же пришел к этой улице его взгляду предстали ровные шеренги покачивающихся от пьянства людей, которые тем не менее терпеливо по очереди подходили к чанам с водой и ополаскивались. Чуть в стороне стояли десятки лоханей с водой, в которых женщины судорожно стирали покрытые кровью вещи бойцов.
Плохое настроение немного уменьшилось, и Вульфс даже улыбнулся.
Мужчина не привык отказываться от своих слов. Вот только одно дело заставлять мыться десяток бойцов. Когда же их было пять десятков на него косились и считали несколько странным.
А вот когда он отказался снимать правило мытья для двух сотен…
Но даже две сотни бойцов продолжали следить за собой. При этом Вульфс пришлось прилагать даже меньше усилий чем с полусотней.
Как же так вышло?
Все просто. Эта полусотня просто привыкла выполнять этот странный приказ. Затем же они сами стали замечать те приятные особенности чистоты, вроде отсутствия неприятного запаха и бравый вид своего отряда.
К тому же, лишившись своего запаха, они стали в разы лучше ощущать чужой, что им отнюдь не понравилось. Но одно дело чужие, и совсем другое свои.
Причем существовал еще и приказ лейтенанта. В итоге, уже достаточно организованная полусотня почти силой заставила толпу людей в три раза их больше слушаться. Да и приходили они волнами. Каждой новой большой партии новобранцев объяснялись правила жизни в отряде.
Постепенно этот ритуал стал их фишкой. Вечно вымытые, с красиво поблескивающими доспехами, их сотни привлекали внимание, в то числе и женского пола.
Другие отряды смотрели на это недовольно и частенько вспыхивали самые настоящие драки стенка на стенку. Правда, без оружия. За убийство соратника в лучшем случае полагалась виселица, в худшем же все могло закончиться и колом.
И тогда несчастном очень повезет, прибьют ли к колу этакий насест, чтобы он сел на него и подольше помучался, или под собственным весом опуститься ниже и быстро истечет кровью.
Апофеозом этих волнений стало то, что некоторые бойцы стали брать пример с рот чернокнижника. Причиной служила странная популярность бойцов у баб.