Он растерянно поднялся с земли.
Какая-то странная, размягчающая благодарность охватила его, сжала губы, и что-то подобралось к глазам, как тогда, в кукушкину ночь, когда она так страстно, горько рвалась из его рук, – и потекло по щекам.
И боль красоты… Она – Веснянка – такая спокойная, величественная, единая с этой ночью.
Эта боль… Он пытался смахнуть с ресниц похожие на дождь капли.
Боль впервые была щемящей и светлой.
– Ну идем же, идем, скорей. Что ты здесь стоишь?
Девушка, та, что была с Ходотой, потянула его за руку, подвела к реке и, оставив, убежала.
В темно-зеленом влажном сумраке выходили из воды девушки с распущенными волосами. И замерли, вслушиваясь.
И все тоже услышали… словно бесконечную песню. И листья, и травы вдруг обрели свой голос. И шептали песнь познанья и тревоги: как был создан мир подлунный, мир подлунный и прекрасный… и под эти тихие извечные звуки девушки закружились. Они стремительно раскидывали руки, обнимая все кругом, и под их ногами цветы раскрывали лепестки, будто ожидая прикосновения.
К волку подбежала одна из них, очень красивая. Протянула ему цветок.
– Спасибо, это слишком хорошо для меня, я не возьму это.
И только тут он понял, что перед ним Веснянка. Второй раз он не узнал ее.
Он протянул руки… Она уже убегала. Он протягивал руки…
Убегала прочь.
И волк дышал воздухом этой ночи.
Они все – дети, девушки, старики – спускались к реке, бросали в нее венки, смеясь, поднимая брызги. И раззвенелся смех по лугам, смех девичий, дыханье людское, шелестенье травы над водой…
Вдруг ему стало плохо… Дурманом пахли цветы. И не было в этом мире места боли.
И волк дышал дурманом человеческого счастья. Опустил глаза. Когда он поднял их… что-то далекое мелькнуло в его взгляде.
* * *
– Скажи, русалочка, ты в росных травах родилась?
Она кивнула.
– Они густые и пахнут, шумят.
– Расскажи мне, что в водных струях, в листьях.
– И из чего лунный свет?
– И из чего лунный свет.
– А посмотри в мои глаза.
Но когда он наклонился к ней, вскочила, смеясь, побежала к реке…
* * *
Купальская ночь затихала. Веснянка брела от берега. Ей было легко и хотелось полететь, будто сбросила земную тяжесть. А где же волк? Перед ней завихрился, закружился ветер. Вдруг она увидела под темными стеблями блуждающий огонек, бледно-голубой. Что это? Папоротник? Она протянула руку. Тот зашевелился, шарахнулся от ее руки и мелькнул уже в другом месте.
Она побежала за ним. И вдруг услышала низкий, густой голос волка.
Он стоял и смотрел на нее. В его распахнутых глазах – какое-то горячее тепло. Ему душно от нежности. Ей хотелось подойти, но она не смогла – ноги ее онемели. Какой-то легкий страх был в ней.