Джейн ответила, что «не годится для этой роли». «Я могу всерьез взяться за серьезный роман лишь под страхом смерти, – писала она, – и если для того, чтобы избежать ее, мне придется перестать подшучивать над собой и ближними, то я, вероятно, повешусь еще до того, как завершу первую главу». «Нет, – решительно заявляла она, – я должна писать в своем стиле и следовать своим путем. И хотя я могу больше не добиться успеха на этом пути, я убеждена, что потерплю неудачу на любом другом». Если целью Джейн был заработок, то она и в самом деле потерпела неудачу как романист. Но в ее словах мы видим другую Джейн, решительную, успешную и уверенную в себе. Конечно, она смеялась над доктором Кларком, поскольку, вне всякого сомнения, находилась в расцвете творческих сил.
На самом деле величайшей опасностью для нее был не коммерческий успех или провал ее книг. И не утрата уверенности в себе или отсутствие тем. Угрозу представлял тот факт, что она опять могла лишиться дома.
С началом десятилетия Регентства семья Остин пережила череду ужасных утрат. В 1814 году умерла жена Чарльза Остина, Фанни. Ради экономии они жили на корабле, где он служил, и Фанни умерла от послеродовых осложнений. «Ее следовало увезти оттуда раньше», – писала ее кузина Ли. Это была вторая невестка Джейн, умершая в родах.
Той же осенью 1814 года на Эдварда подали в суд. «Пронырливый и довольно беспутный пивовар из Олтона», Джеймс Бейверсток, сформировал коалицию с целью оспорить законность наследования Эдвардом поместий семьи Найт в Хэмфордшире.
Точно так же, как и в случае с аббатством Стоунли, в основе иска лежал юридический документ, допускавший неоднозначное толкование. Лазейка была заложена в далеком прошлом, во время передачи поместий, в том числе главного дома и коттеджа в Чотоне, Томасу Броднакс-Мэй-Найту из Годмершэма. В завещании миссис Найт семья Хинтон была названа следующей в очереди наследования, если род мистера Томаса Броднакс-Мэй-Найта пресечется. Как утверждали Джеймс Бейверсток и Хинтоны, род Найтов действительно пресекся, поскольку Эдвард Остин не был их кровным родственником. Кроме того, акт о передаче права наследования Эдварду, а не Хинтонам был вынесен без судебного рассмотрения. Насколько весомыми были эти претензии? Бейверсток и Хинтоны были уверены в своей правоте. Если их иск удовлетворят, Эдвард лишится большей части собственности, а его родственницы – дома в Чотоне. Неопределенность – исчезнувший старый враг – снова вернулась в их жизнь.
Эта неопределенность растянулась на четыре года, с осени 1814 по апрель 1818-го. В конечном итоге Эдвард откупился от неприятностей, вырубив и продав большую часть деревьев в Чотон-парке, где любила гулять Джейн. За древесину он выручил 15 000 фунтов, после чего выплатил истцам денежную компенсацию. Большая часть денег ушла на судебные издержки.