Скотт заслуженно хвалил «Эмму» как абсолютно новую форму романа, который «вместо роскошных сцен мира воображаемого» (на чем специализировался он сам) отличается «точным и потрясающим изображением того, что каждый день происходит рядом с читателем».
Возможно, именно это обстоятельство мешало коммерческому успеху Джейн. «Эмма» оказалась слишком новаторской, слишком дерзкой, слишком не похожей на другие романы. Другие, менее проницательные, чем Скотт, критики не увидели этой особенности. Один из них назвал роман «занимательным» и даже «поучительным; он не имеет склонности развращать души». И еще: «Внимательный читатель может также заметить некоторые полезные предупреждения против любовных интриг».
Через четыре года после публикации «Эммы» оставались непроданными 539 экземпляров книги. Должно быть, после «Гордости и предубеждения» Джейн была расстроена этим фактом. Она была благодарна за любой намек, что читателям понравилась «Эмма», и жаждала похвалы «в моем нынешнем состоянии сомнений относительно приема в мире». Ей очень хотелось, как она сама выражается, «верить, что я еще – как это происходит почти со всеми писателями – не исписалась».
Даже в Хэмпшире, даже в тех кругах, к которым принадлежали Остины, «Эмма» понравилась не всем. Обиженная и, наверное, удивленная Джейн собирала и записывала мнения знакомых. Ее соседке, миссис Дигвид, роман «не понравился… и вообще, она вряд ли осилила бы его, если бы не знакомство с автором», а миссис Диксон он «не очень понравился», причем «еще меньше понравился» по такой глупой причине, «что там упоминаются мистер и миссис Диксон».
Прочел ли принц «Эмму»? Понравился ли ему роман? Ответ на эти вопросы – красноречивое молчание. Джейн потратила двадцать четыре шиллинга на специальный сафьяновый переплет для подаренного принцу экземпляра[71]. Но тот факт, что томик «Эммы» очень скоро переместился в Королевскую библиотеку, дает основания предположить, что книга провела не слишком много времени на прикроватном столике принца.
Джейн получила письмо от неутомимого доктора Кларка, который передавал ей «благодарность его королевского высочества принца-регента» и сообщал, что «многие представители знати», находящиеся вместе с принцем в Королевском павильоне в Брайтоне, «выражают вам справедливую похвалу». Забавно, что истории Джейн о добродетелях в церковных приходах читали в выполненном в восточном стиле павильоне, самом роскошном дворце в Англии, который славился своими распутными нравами.
Кларк также сообщил новости о себе: его только что назначили капелланом принца Кобургского. Не удержавшись, он предложил Джейн написать «исторический роман, иллюстрирующий историю благородного дома Кобургов», или, как мог бы выразиться сэр Вальтер Скотт, исторический роман в «высокопарном стиле».