От друзей Джейн также приходили нерадостные вести. Мисс Шарп по-прежнему работала, но дела у нее обстояли неважно. Джейн привыкла к посланиям, в которых описывалось ее «подавленное» и «тревожное» состояние. Экономка Генри, миссис Перигор, в 1816 году поехала во Францию, чтобы посмотреть, как там обстоят дела после окончания войны, но обнаружила лишь «картину бедности и несчастий – ни денег, ни работы». «Это был плохой год для нашей семьи», – так писала в 1816 году и Каролина Остин.
Тем временем отец Каролины и брат Джейн, Джеймс, старел, и у него появлялось все больше странностей. «Я заметила, что мой отец все реже и реже выезжает с визитами, – рассказывает Каролина, – и давно перестал ужинать в гостях». Джеймс сам понимал, что становится нелюдимым, и писал о себе, что:
с трудом могу поддерживать
разговор в тесном круге
давних соседей и близких друзей;
и теряюсь среди незнакомцев!
А затем, как выразилась Каролина Остин, «вторым и самым серьезным несчастьем стало банкротство моего дяди Генри, о котором объявили 16 марта; эту неожиданность в нашем доме, думаю, никто не мог предвидеть». Банкротство Генри было подобно раскату грома, потрясшему весь клан Остинов. Если, как писала Джейн, «удача одного члена семьи – удача всех», то это относится и к несчастьям.
Несмотря на кажущийся успех, дела Генри пребывали в беспорядке. Ему не хватало усердия и целеустремленности. Об этом свидетельствуют многочисленные неудачные начинания, например пивоварня, где он собирался варить «старинный английский эль» и снабжать Вест-Энд «здоровым и питательным напитком», или неудачная попытка поехать во Францию, чтобы предъявить права на наследство первого мужа Элизы, закончившего жизнь на гильотине. «Результат был бы другим, – считали родственники Генри, – если бы он вместо того, чтобы полагаться на собственную ловкость, доверил бы дело французскому адвокату».
В молодости Генри повезло оказаться в нужное время в нужном месте, и он сумел заработать большие деньги. В 1813 году Джейн радовалась его новой должности главного сборщика налогов по графству Оксфордшир. Этому представителю правительства жители должны были уплачивать земельный налог. В награду за труды главный сборщик налогов на шесть недель получал всю сумму в свое распоряжение и имел возможность выгодно вложить ее и заработать проценты, после чего передавал деньги казначейству.
Но еще раньше, с 1806 года, Генри был партнером как минимум в трех банках в Олтоне, Петерсфилде и Хайте. В Георгианскую эпоху банки переживали бурный расцвет, открываясь в каждом уголке Британии, поскольку Банк Англии, по существу, обслуживал только Лондон. Однако во время экономического кризиса, последовавшего за Наполеоновскими войнами, деятельность главных сборщиков налогов привлекла пристальное внимание общественности и стала предметом критики – слишком велик был их заработок. В мирное время суммы, которые проходили через Генри для нужд армии, также значительно уменьшились: платежи, проводившиеся его банком, сократились со 112 000 фунтов в 1813 году до 34 000 фунтов в 1815-м.