Уилльям Джонсон во время очной ставки подтвердил точность рассказов задержанных и инцидент оказался исчерпан. Бродяг освободили и те немедленно покинули район Ширли-Миллс.
И вот ведь что удивительно – никому не пришло в голову попытаться связать этих ребяток – или хотя бы одного – двух из их числа – с нападением на ферму Алленов. Или с нападением на дилижанс в Виллимэтике. Для этого следовало бы тщательно осмотреть как самих бродяг, так и их одежду, изучить вещи, им принадлежавшие, допросить поодиночке и сделать это, быть может, несколько раз… Но нет! Зачем? Парни же хорошие, Джонсона они не грабили, Джонсон попросту струхнул и напридумывал лишнего!
Что последовало далее? Автор имеет сильное подозрение, что постоянные читатели сайта «Загадочные преступления прошлого»5 с большой точностью могут предсказать последующие события. И дело тут не в некоей особой прозорливости или догадливости, а совсем в другом – в той шаблонности мышления и предсказуемости, что характерны для провинциальных правоохранителей начала прошлого века.
Явившиеся на ферму около полудня 14 мая окружные прокурор и шериф, выслушали доклады о находках, сделанных накануне на месте преступления, и задали очень предсказуемый вопрос: «У кого из местных жителей имеются каучуковые сапоги или калоши?» Вопрос не то, чтобы был совсем уж глуп, но явно преждевременен, ведь не имелось никаких оснований ограничивать расследование одними только местными жителями! И более того, как раз на пришлых людей следовало обратить первоочередное внимание, поскольку в районе уничтоженной фермы слонялись бродяги, возможно во множестве! Но каучуковые сапоги почему-то надлежало искать именно среди местных жителей…
Довольно быстро нашли того, у кого имелась подходящая обувь. Таким человеком оказался некий Генри Ламберт (Henry Lambert), 26-летний гражданин Канады, приехавший в Мэйн на заработки тремя годами ранее. Генри бегло говорил по-английски, но читать и писать на этом языке не мог. Ламберт хорошо знал семью Алленов, он одно время жил и работал на ферме и более того – именно он и построил ту самую «кабину», в которой на момент описываемых событий размещался Элмер Хафф. Злые языки утверждали, будто Генри пытался приударять за Кэрри Аллен, но источник этих слухов найти не удалось. Во всяком случае люди, хорошо знавшие Уэсли Аллена, утверждали, что тот никогда не жаловался на поведение своего работника. Если бы Генри действительно позволил себе какие-то двусмысленности в отношении несовершеннолетней дочери хозяина фермы, то с можно было бы не сомневаться в том, что дело неизбежно закончилось бы большой кровью. Уэсли Аллен с неподдельным трепетом относился к единственной дочери и тот, кто попытался бы её растлить, с большой вероятностью заплатил бы за свою неосмотрительность очень высокую цену. Между тем, Уэсли и Генри ладили очень хорошо и никто никогда не слышал о проблемах между ними.