А между тем знающие люди говорили, что совершенно секретный приказ Министерства внутренних дел, регламентирующий эту работу, можно было свободно купить в любом книжном магазине Лондона.
Так всегда еще с петровских времен выходило — иностранцам можно знать наши государственные тайны, но рядовые граждане нашей страны на это не имели никакого права.
И все-таки бывший замполит оказался прозорлив. Он смотрел в будущее, этот проводник линии партии в «милицейский народ». Партия, руководимая дорогим Михаилом Сергеевичем, устремлялась к гласности, а Коротич уже примерялся к креслу главного редактора журнала «Огонек», который стал ему трамплином для полета на Запад.
Еще через несколько лет оперативная работа стала притчей во языцех, агентуру спутали со стукачами, и начался развал системы, на которой зижделось раскрытие преступлений.
Липовая оперативная работа обернулась в конце концов шумным и страшным спектаклем в сердце России. Причастные к развалу системы больше всех остальных винили во всем милицию. Что вы хотите? Принцип курятника в нашей политике давно уже занял главенствующее место. Как правило, клюют тех, кто не может дать сдачи, а гадят на тех, кто сидит ниже тебя.
Собственной вины в происходящем предпочитают не замечать.
Вначале развалили страну, потом вскормили сепаратистов и до зубов вооружили их, почти полтора десятилетия разваливали и растлевали милицию, выхолащивали ее кадры, убивали на всякий случай ее агентуру, и только когда выкормыши стали реально угрожать их интересам, завопили, заохали и, взяв теплую еще руку, поставили диагноз: «Милиция тяжело больна».
Странно, о болезни говорят те, кто ею заразил больного.
Верх лицемерия — говорить больному, что его будут лечить те, кто когда-то сделал больным.
Впрочем, все это уже стало привычным. Настолько привычным, что с трудом сдерживаешься от нервного смеха.
Мужик был здоровым и пьяным. Весь идиотизм ситуации заключался в том, что он оказался в чужом подъезде, но воображал, что его домой не пускает жена, которая заперлась в квартире с любовником. У пьяного был «маленький ножичек», так, сантиметров семьдесят, не более, и он громко говорил, что будет делать, когда все-таки войдет в квартиру.
Из-за двери слабо попискивали.
Приехавший наряд начал с уговоров и уже почти преуспел в них, когда приехали ответственный дежурный по отделу и заместитель начальника отдела по оперативной работе, которого за глаза все звали Хмурым. Надо сказать, он свою кличку оправдывал. Вот и сейчас, оглядев хулигана и задержав взгляд на тесаке, который был несколько больше обычного, Хмурый приказал: