Воин показал рукой на небо.
— Выбраться хочет! — догадался Жора.
Неожиданный собеседник вслушался в его голос, сокрушенно развел руками и достал из висящей через плечо сумки клубочек. Отмотал нить сантиметров на тридцать и рывком разорвал ее.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Жора.
— Догадываюсь, — шепотом отозвался Жора. — Похоже, его сюда с этим клубочком запустили, чтоб, значит, дорогу на выход нашел. А нить оборвалась. Или кто-то ее оборвал. А вот зачем его сюда запускали, никак понять не могу.
— Лучше бы она сама, — вздохнул Жора.
Воин снова показал на небо.
— На волю хочешь или дождя боишься? — попытался уточнить Жора.
Теперь уже воин сделал недоумевающее лицо. Нет, не понимали они друг друга!
Воин вздохнул, взял в руки копье, которое было прислонил к стене, и двинулся дальше, осторожно обходя путников. Меч в ножнах печально и бесполезно висел на его поясе, доспехи мерно позвякивали. Они были еще слышны даже тогда, когда воин скрылся за очередным поворотом лабиринта.
— Дела, — вздохнул Жора. — Зря мы его не остановили, все-таки с мечом мужик, помог бы отбиться, если что.
— Если что, — наставительно сказал Русской, — ни один меч не поможет. Гранатомет — да, «беретта», на худой конец, выручить может. А ножиком много не намашешься, ножик только для бытовых ссор пригоден — пырнуть кого-нибудь после пары стаканов.
— Все-таки с ним мне спокойнее, — Хилькевич озабоченно посмотрел на часы. — Только вот глаза у этого типа дикие, блестят, как у наркомана в темном подъезде.
Они прошли еще несколько километров, свято придерживаясь движения вдоль стены в одну сторону. Постепенно смеркалось.
— Ну, Константиныч, — озабоченно сказал Жора. — Придется нам с тобой здесь до утра куковать. Блин, в гостинице сейчас ужин, небось, шведский стол накрыли. Люблю шведские столы!
— А я предпочитаю посидеть, — рассудительно сказал Русской. — Еда, Жорочка, спешки не любит, она требует обстоятельности, неторопливости, хорошего бокала вина, собеседника интересного…
Они прошли еще несколько поворотов.
Вверху высыпали первые звезды, небо стало совсем темным и прозрачным — как речная вода поздней осенью.
Где-то в стороне насмешливо каркала ворона.
— Вот кому бы голову свернуть, — пробормотал Хилькевич. — На нервы действует.
Впереди опять послышался тяжелый топот.
— О! — обрадованно сказал Жора. — Опять этот, с мечом, топает. Слышь, Константиныч, надо бы с ним как-то объясниться, может, дом у него здесь.
Из-за угла показалась обросшая коричневой клочковатой шерстью нога, потом сам ее обладатель — огромный детина, метра под три ростом. Череп его напоминал пивной котел. Чуть ниже морщинистого лба, там, где у нормального существа находятся глаза, у существа было затянутое багровой пленкой отверстие. Поравнявшись с нашими путешественниками, существо остановилось и некоторое время прислушивалось, приложив огромную ладонь к волосатому уху. Потом оно присело на корточки и начало жадно принюхиваться и искать вокруг себя руками. Дважды его когтистые пальцы едва не зацепили напряженно застывших людей. Но обошлось. Существо тяжко вздохнуло, кряхтя, поднялось с коленей и медленно удалилось прочь, время от времени останавливаясь и вслушиваясь в тишину лабиринта, гулко отзывающуюся на каждый шорох.