Старичок усмехнулся.
— Искомое сырье, как я понял, в магазинах вы не покупаете?
— Издержки метода, — скривил губы Илья Самойлович. — Зачем тратить деньги на то, что лежит даром?
— И давно ваш прибор действует? — поинтересовался пенсионер Гриц.
— Третий год! — гордо объявил Илья Самойлович. — Третий год. Вы представляете?
— Представляю, — сказал Гриц. — Но что вы делаете в этом… У вас, конечно, уже достаточно средств, чтобы обеспечить себе достойное существование где-нибудь на Западе? Вас везде примут с распростертыми объятиями, Илюша! Вы знаете, в любой стране вас встретят, как родного?
Они помолчали. Илья Самойлович внезапно ощутил сожаление.
Зря он разоткровенничался, зря! А если этот старикашка выследит его дом? «Что я о нем знаю? — спросил себя Илья Самойлович. — Гриц! Он, может быть, такой же Гриц, как я оперный тенор! Выследит, натравит каких-нибудь узколобых, будешь потом, Илюша, дни свои в чьем-нибудь подвале доживать, сайки хлеба на слитки золотые перерабатывать!» Сейчас, при ближайшем рассмотрении старичок показался Илье Самойловичу не таким уж и безобидным. «Руки бы его посмотреть, — тосковал Илья Самойлович, — он же и мороженое в перчатках ел! Небось, все пальцы в перстнях наколотых! Идиот, разоткровенничался! За язык тебя тянули! Вывалил все, что даже от жены долгие годы берег И перед кем? Ты же его и знать-то не знаешь. Правильно мне Лидия Константиновна, царствие ей небесное, говорила: погубит тебя, Илюша, невоздержанность твоя!»
Он поскучнел, отвернулся от старичка и принялся разглядывать скачущих среди елок воробьев.
— Ну, мне пора, — сказал старичок и поднялся. Сдвинув край вязаной тонкой перчатки, он посмотрел на часы. — У меня теперь все по расписанию, — объяснил он. — Рад был с вами познакомиться, Илья Самойлович, честное слово, очень рад. Правильно делаете, что не теряете себя в наших ужасных условиях. И фантазия у вас богатая, я вам по-человечески завидую. Сейчас каждому пенсионеру хотелось бы обзавестись таким вот реконструктором. Да и государству бы большое облегчение вышло! Ну, до свидания!
Они попрощались. Пожалуй, Горышев излишне горячо жал руку своего неожиданного собеседника, радуясь, что тем все принято за сказку, придуманную изголодавшимся пенсионером. Старичок широко улыбнулся, показав розовые протезы с белыми фарфоровыми зубами.
— А то уезжайте, — вдруг сказал он. — Кому вы здесь со своим реконструктором? Не дай бог, о нем бандиты узнают? Чем тогда все кончится, Илья Самойлович? Об этом вы, наверное, тоже не раз думали, не так ли?
Липкий страх снова охватил Горышева. Ай да старичок! Не зря он к этому Грицу сразу ощутил недоверие!