По такому случаю Иван Семенович выпил стаканчик «Монопольки», даже сургуч с пробки самолично оббил. На улице собирались толпами, обнимались, кричали радостно, а потом опять обнимались. В небо запустили искусственный спутник Земли. Нашли чему радоваться. Спутники в небо пускать — бога понапрасну гневить. А тут поросенок в хлеву некормленый, на садовые деревья налоги положили немалые, хлеб у канадцев закупать стали. А они — спутник!
Иван Семенович покачал головой, дивясь людской неразумности.
Вчера по улице таратайки да пары конские бегали, поутру танки грохотали, а к вечеру — нате вам, спутник! Это ведь какие большие деньжищи надо было потратить, сколько разного полезного людям понаделать можно было, ума не приложить!
А благосостояние Ивана Семеновича потихонечку росло, вот и в доме уже телевизор появился — сначала черно-белый, а потом, как положено, и цветной. По телевизору показывали «Голубые огоньки» и «Семнадцать мгновений весны», где Штирлиц немцев обманывал — притворялся своим, а на деле русским разведчиком был, Максимом Максимовичем Исаевым. Иван Семенович переживал за Штирлица и пил чай с крендельками, правда, уже без мака. Кончился мак, наркоманы его для своих опасных целей использовать стали, да и на улице такое творилось, не дай бог выглянуть!
Перестройкой это все называлось.
И опять, ты глянь только, что получилось! Мечтали о социализме с человечьим лицом, а получили капитализм со звериным оскалом! Из пушек танки били по Белому дому, пенсия постепенно стала исчисляться миллионами, правитель с опухшей от пьянства физией лез на танки выступать перед народом, олигархи плодились как кролики. Снова заговорили о равенстве, но теперь уже утверждали, что некоторые и в самом деле равнее других. Исчезло масло, появился героин, водкой заполнились магазинные витрины, а ведь совсем недавно ее по талонам отпускали — по бутылке на рыло, включая и малолетних детей, все общее стало чьим-то личным, на эстраду выпустили тех, кого раньше в тюрьме-то стеснялись показывать.
— Это что же деется? — негодовал Иван Семенович и гневно вопрошал о том жену.
— А я откуда знаю? — удивлялась она и тут же присовокупляла к поставленным Иваном Семеновичем проблемам то, что поросята не кормлены, огурцы не собраны, колодец не выкопан, а куры перестали нестись.
Иван Семенович отмалчивался, пил чай с фабричными пряниками, а по ночам из тех же пряников гнал самогон по причине того, что водка стала дорогой и неподъемной, ежели пенсию к ней примерять.
За окном опять толпились люди, кто-то бил оранжевыми касками по асфальту, кто-то, взявшись за руки, перегораживал дорогу. Ивану Семеновичу махали — мол, иди к нам. А зачем? Если власть супротив, то зачем трепыхаться понапрасну? Сказано же, что твой дом это и есть твоя крепость! Он из своей крепости не вылезал.