Настроение у Ивана Семеновича испортилось, пришлось даже пойти в чулан, достать заветную четверть вишневой настойки и нацедить себе стаканчик.
Когда он вернулся, на улице играл духовой оркестр.
Он осторожно выглянул.
Под кумачовыми лозунгами опять шли толпы людей. Вглядевшись, Иван Семенович прочитал написанное на транспарантах. «Построим Днепрогэс!» белело на одном, «Даешь Комсомольск-на-Амуре!» светились белила на другом. Строители! Ломать не надо было! «Весь мир насилья мы разрушим…» Зачем? Чтобы потом наново строить? Иван Семенович хмыкнул и осторожно потянул сладенькую настоечку. По жилам жарко побежал хмель, да и настроение на глазах улучшилось. Строить они собрались! Сначала беспощадно державу развалили, а потом в строительство решили удариться! Разве из этого могло выйти что-нибудь доброе? Никогда!
Взволнованно Иван Семенович походил по комнате, потом сел к столу и съел бублик домашней выпечки с маком да на меду.
Вечерело, за окном стремительно темнело, но спать не хотелось.
Жена уже давно спала, разметавшись безмятежно после забот дневных на пуховых перинах, наверное, уже пятый сон видела. Иван Семенович посидел, выпил еще настоечки, осторожно выглянул в окно. У соседнего дома стояла машина с надписью «Мясо», рядом с ней чернели военные и маялся кто-то расхристанный в светлой исподней рубахе. Ах ты господи, знаем мы этих военных, что на машинах с надписью «Мясо» по ночам в гости приезжают! Сохрани нас от них, Господи, да оборони! Иван Семенович перекрестился и пошел спать, волоча по чистому полу тесемки кальсон. Спаси нас, Господи, от сети ловчей и суда неправедного!
Утром он встал, пробежал на баз, сделал неотложное утреннее дело, покормил кур и вернулся в горницу. Выпил чаю, посидел немного над сладким яблочным пирогом, услышал, как на столбе радио заиграло. У столба сразу же собрался народ, видать, сообщали что-то важное или интересное. Да что же двадцать второго июня может интересного произойти? Отпуска у людей, настроение игривое да нерабочее… Иван Семенович подошел к окну, открыл форточку и стал слушать. «От Советского Информбюро! — торжественно вещал диктор. — Сегодня в четыре часа утра…»
Ах ты господи, война! Доигрались! Это что же теперь будет? А ну как германец до Энска дойдет? Что тогда — домик бросать, все нажитое, ехать незнамо куда, в хлебные города да сибирские холода? Вот уж беда, так беда! А может, и не так все страшно — побьют немца под Москвой да Сталинградом, погонят обратно, глядишь, оно все и образуется.
И в самом деле — к обеду образовалось.