Азеф ухмыльнулся: — Преувеличиваешь, а Егор?
— Егор тоже.
Азеф уже ел почки, часто утирая салфеткой пачкавшиеся в соусе усы.
— А Дора волновалась поди, сама хотела, а? где она?
— Сейчас в Питере. Конечно волновалась, — чуть улыбаясь, Савинков рассказал про истерику на извозчике, после убийства. Азеф захохотал. Дальние гости оглянулись. Азеф на них не смотрел.
— Женщины всегда женщины Кишка тонка, — сказал он.
Лакей подошел, забирая испачканную посуду, судки, рюмки.
Савинков рассказывал о делах. О Петербурге, о покушениях, о том, что он узнал от Швейцера, о Леонтьевой, о Барыкове, Ивановской, о боевой группе в Москве, Азеф за едой, словно и не слушал. Задавал вопросы изредка. Нужен был эквивалент. За ужином Азеф выяснял, что отдать полиции взамен отданного партии Сергея. В математически-точном мозгу за прозрачным «Либфрауенмильх», которое пили небольшими, холодноватыми глотками, у Азефа создалась отчетливая картина, кого безопасно отдать Ратаеву. Когда все стало ясно, он развалился в кресле, приятно вытянул ноги под столом и, расправляя складки на жилете, гнусаво сказал:
— Да, брат, дела вообще в шляпе.
— Как будто бы.
— Даже не как будто бы.
Азеф переходил к другому.
— Слыхал, ты кооптирован в ЦК? — улыбался толстогубой улыбкой. — Это я настоял. Чернов был против.
— Ах, так? Рыболов был против? — ухмыльнулся Савинков, вспоминая рыжую ненавистную фигуру теоретика.
— Ерунда, — махнул Азеф. — У Виктора есть странности. Я не об этом. Ты приходи обязательно на первое заседание. Интересный вопрос. Помнишь, говорил в Петербурге, — прищурил Азеф темные маслины, отчего лицо стало лукавым, — если нам удастся кончить с Плеве, будут деньги, а если прибавить Сергея, то и вовсе.
— Ну?
— Ну вот. Поступило предложение от члена финской партии активного сопротивления Кони Циллиакуса, через него на террор хотят дать большие деньги. Я проверял: — верно, дают.
— И много?
— Хватит.
— Кто?
— Не то американцы, не то японцы, вообще недурно.
— Меж американцами и японцами есть разница.
— То-есть? — насупился Азеф.
— Японцы в данный момент бьют русский народ. Если они дают деньги, то наверное не из за симпатии к русской революции, а чтобы облегчить избиение русского народа на фронте ударами с тылу.
Азеф потемнел, оттопырив влажные губы.
— И что же? При чем тут симпатии? Нам нужны деньги? Мы берем. А кто дает, не все ли равно?
— Японцы, неудобно. Пойдет крик. Можем быть скомпрометированы, отвернется общественность.
— Общественность? — Азеф повернулся и плюнул в плевательницу, пустив длинную слюну. — Общественность? Нужны деньги, мы их возьмем. Если сделаем дело, общественность и прочая сволочь, сама побежит за нами. А если ничего не сделаем, нас затопчут. Без денег, что ты сделаешь? Ты убил бы Сергея без денег? Ведь я тебе деньги давал. Почем ты знаешь, откуда они? Да ты плечами не пожимай!