Он, чтобы гнев умерить, чтоб окончить
Спор между справедливостью суровой
И милосердьем, на лице Отца
Борьбою выражавшийся, решился
Покинуть несравненное блаженство,
В котором пребывал Он, но Отец
Из всех первейший, и за человека
Быть жертвой пожелал, идти готовый
На смерть. О беспримерная любовь!
Лишь Божество к такой любви способно!
Хвала ж Тебе, хвала, о Божий Сын,
Спаситель милосердый человека!
Да будет же Твое святое имя
Источником, навек неистощимым,
Моей хвалебной песни! Никогда
Моя о том пусть не умолкнет арфа,
Хваля Тебя и Вечного Отца!
Так в небесах, превыше сферы звездной,
Шли, в песнопеньи радостном и в гимнах
Торжественных, блаженные часы.
Меж тем уж Сатана, спустившись, бродит
По выпуклости мрачной, чей покров
Собой мир этот круглый окружает,
Включая сферы светлые внутри,
И служит им защитой от Хаоса
И от вторженья древней Ночи; шаром
Он кажется вдали, вблизи же с виду
То безграничный, мрачный материк,
Пустой, суровый, дикий, над которым
Висит весь ужас Ночи – тьма без звезд, –
И вечно грохот бурь там раздается
И шум Хаоса; вкруг все безотрадно;
С одной лишь стороны, от стен Небес,
Хоть на громадном расстоянья, слабо
Их отблеск отражается, и воздух
Там менее измучен ревом бурь.
Здесь Сатана бродил в пространстве темном.
Так коршун, уроженец Имауса
[74],
Чьи снежные хребты кладут предел
Татар бродячих варварским набегам,
Покинув область, бедную добычей,
Ища ягнят иль молодых козлят
На тех холмах, где их стада пасутся,
Летит к истокам Ганга иль Гидаспа
[75],
Индийских рек, но на пути своем
Спускается в бесплодную равнину
Обширной Сериканы
[76], где китаец,
К соломенной своей тележке легкой
Приделав хитроумно паруса,
Ее предоставляет двигать ветру.
Итак, по той стране, подобной морю,
Бродил, при свисте ветра, Сатана,
Весь погруженный в думу о добыче, –
Один; иных там не было созданий,
Живых иль мертвых, – не было тогда;
Позднее же сюда с Земли взлетели,
Как испаренья легкие эфира,
Все образы пустых и преходящих
Вещей – все то, чем грех и суета
Людскую жизнь так часто наполняют:
Пустые все дела и все, кто в них
Надежды на известность или славу
Иль счастья ищет, в жизни ли земной
Или в загробной; также все, кто ищет
В делах своих награды на Земле;
Все суеверья мученики, также
Ревнители пустого увлеченья,
И те, кто ищет лишь людских похвал;
Здесь все они имеют воздаянье
Пустое по пустым своим делам.
Все образы вещей сюда стеклися,
Природе не удавшихся: уроды,
Ублюдки, недоноски, – все, которым
Не удалось сложиться на Земле,
Которые здесь только праздно бродят
И ждут уничтоженья до конца.
Здесь именно лежит та область – вовсе