Все афоризмы Фаины Раневской (Раневская) - страница 28

Вдруг Раневская радостно крикнула:

— Слава богу, нашла! — и торжественно продемонстрировала всем «похоронные принадлежности» — коробочку со своими орденами и медалями.

На радио шла запись передачи с участием Раневской. Фаина Георгиевна произнесла фразу со словом «феноме́н». Запись остановили.

— В чем дело? — спросила Раневская.

Ведущая передачи, стараясь исправить неловкость, сказала:

— Знаете, Фаина Георгиевна, тут говорят, что надо произносить не феноме́н, а фено́мен, так сейчас ставят ударение…

— Да, деточка, поняла, продолжим.

— Раневская четко и уверенно произнесла в микрофон: — Феноме́н, феноме́н, и еще раз феноме́н! А кому нужен фено́мен, пусть идет в жопу!

— Фаина Георгиевна, говорят, что женщины живут дольше мужчин.

— За всех ручаться не могу, но вдовы — точно.

На собрании труппы обсуждают актера, который обвиняется в гомосексуализме:

— Это растление молодежи, это преступление.

Раневская заметила:

— Каждый волен распоряжаться своей жопой, как ему хочется. Поэтому я свою поднимаю и уе…ваю.

Узнав, что ее знакомые собираются на спектакль, в котором она играет, Раневская пытается их отговорить:

— Не стоит ходить: и пьеса скучная, и постановка слабая. Но раз все равно идете, я вам советую уходить после второго акта.

— Почему после второго?

— После первого уж очень большая давка в гардеробе.

Как-то раз в КГБ попытались завербовать Фаину Раневскую. На встречу с актрисой послали молодого опера по фамилии Коршунов.

Недалекий Коршунов поведал Раневской о классовой борьбе, о происках мирового империализма. И сделал вывод о долге каждого советского гражданина оказывать посильную помощь органам государственной безопасности.

Выслушав, Раневская спросила:

— Молодой человек, а где вы были раньше, когда я еще не успела разменять седьмой десяток?

— Что вы, Фаина Георгиевна! — вскрикнул Коршунов. — Вам больше тридцати никто не дает. Вы просто девочка по сравнению с другими артистками вашего театра!

Раневская хитро прищурилась:

— Я давно ждала момента, когда органы оценят меня по достоинству! И я всегда готова разоблачать происки ненавистного мне империализма. Но есть одно маленькое но. Во-первых, я живу в коммунальной квартире, а во-вторых, я громко разговариваю во сне. Представьте, вы даете мне секретное задание, и вдруг во сне я начинаю называть фамилии, имена и клички объектов, явки, пароли, время встреч и прочее… А за стеной соседи, которые следят за мной на протяжении многих лет. Я, вместо того чтобы оказать помощь, могу предать органы госбезопасности.

Коршунов доложил о встрече с Раневской: