В субботу Вероника приехала к океану еще до полудня. Ветер сдувал прогретый солнцем воздух, но дети все равно бегали по берегу, катались на велосипедах и скутерах по бетонной дорожке. Из открытых окон проезжающих мимо машин раздавалась громкая музыка, заглушавшая на мгновение звонкие голоса.
Дети пугали Веронику не меньше чаек – в Зоне их тоже нельзя было встретить на улице. «Чистые» росли и воспитывались в разных учреждениях в районе Джамайка-Плейн, где у каждого такого заведения была своя небольшая, перекрытая стеклом территория. Когда Вероника росла там, в центре было не так много безопасных улиц, не говоря уж о Парке. С тех пор Зона Безопасности выросла в цельную структуру – ты мог пройти пешком из одного конца в другой, не рискуя оказаться на солнце, – но традиция уже сложилась, и, лишь став подростками, «чистые» начинали постепенно социализироваться. Чаще всего это были различные программы волонтерства – кроме навыков общения с незнакомыми людьми здесь прививались правильные принципы, основы нравственности и морали.
«Кто прививает основы нравственности этим детям?», – подумала Вероника, отложив в сторону блокнот, когда очередная шумная толпа промчалась мимо, едва не врезавшись в нее. Кто воспитывает их? Кто следит за ними? У Вероники, как и любого другого «чистого» ребенка, были очень размытые представления о семье. Частично это ассоциировалась у нее с парой, в которых жили многие в Зоне, частично – с комьюнити, общиной вроде их группы поддержки. Как растут дети в архаичных семьях, тем более – гетеросексуальных, ей было сложно представить.
Мальчишка на самом большом велосипеде развернулся и поехал обратно. Он был явно старшим – ростом с Веронику и с уверенным блеском в глазах, почти таким же, как у очков Тима. Мальчишка пролетел мимо нее, увлекая за собой кричащий и смеющийся шлейф, и Вероника снова проследила за ними взглядом.
Вот он разгоняется, резко виляет в сторону, объезжая прохожего, переднее колесо срывается с тротуара на проезжую часть, велосипед кидает в сторону, мальчишка резко дергает руль – слишком резко. Колесо скользнет по старому металлическому люку, поедет вбок, мальчишка не удержит равновесие и на скорости вылетит вместе с велосипедом на проезжую часть – под колеса проезжающей мимо машины.
Из открытого окна доносится музыка – после визга тормозов, в момент абсолютной опустошающей тишины Вероника слышит мелодичный женский голос, поющий какую-то старую песню. И потом, когда вокруг начнут кричать, водитель выскочит из автомобиля и бросится к мальчику, прохожие бросятся на проезжую часть – все это время Вероника, застывшая на скамейке с углем в руке, будет слышать, как поет женщина.