— Правда, я еще не уверена, получится ли у меня отказаться от этого звания в твою пользу.
— Почему?
— Есть определенные обстоятельства, — загадочно произнесла Варвара.
Селена подумала немного и спросила:
— А что я должна сделать для того, чтобы эти обстоятельства исчезли?
— Ты тоже можешь мне помочь.
— Как?
— Перейти в мое герцогство. Тогда и твой отец будет моим подданным.
— Зачем это тебе?
— Ну… есть у меня некоторые соображения.
— Какие?
Неопределенные объяснения, обильно сдобренные «ну, ты сама понимаешь», не произвели на Селену должного впечатления. В конце концов, Варвара была вынуждена сказать:
— Ладно, признаюсь. Но никому про это не говори, хорошо? Примеру твоего отца, я думаю, последуют многие дворяне, и тогда мое герцогство станет самым многолюдным.
Это было правдой, что Селена сразу почувствовала.
— А взамен ты хочешь заставить моего папу агитировать людей идти тебе в подчинение?
Варвара промолчала. Селена глядела в корень, но ее открытое высказывание казалось чересчур циничным.
— А если ты меня обманешь и не уступишь места Первой фрейлины? Раньше ты меня часто обманывала.
— Мы тогда были совсем маленькими.
— Ты и сейчас можешь меня обмануть.
— Ни за что! — и Варвара бросилась в уговоры. Действовала она напористо и прямолинейно: не важно, что говоришь, главное — много, горячо и с внутренней убежденностью. Нелегко ей это давалось, так как на самом-то деле она задумывала предложить звание Первой фрейлины Юлианне. Если та согласится, — а отказаться Юлька просто не могла по своей натуре — тогда она, Варвара, сразу как бы возвышалась над всем известнейшим родом Павлина. Что ведь получается: герцогиня Лусонская «попользовалась» званием Первой фрейлины и по своему желанию отдала (подарила?!) его герцогине Кунтуэской, значит, ее Дом важнее, весомее, коли может позволить себе такие поступки. Тот прискорбный факт, что когда-то ее отец числился рядовым вассалом Кунтуэских, вмиг бы забылся. Варвара, придумав эту комбинацию и оценив отдаленные, не улавливаемые поверхностным взглядом последствия, втайне от всех очень гордилась своим умом и ловкостью. Удел немногих избранных — чувствовать подобные тонкие политические нюансы.
Наконец, Селена сдалась, согласившись переговорить с отцом. Варвара детально проинструктировала ее, как построить разговор и отвечать на возможные вопросы. А потом быстренько попрощалась. И стала звонить Аполлону Шойскому.
Когда Олмир, распаренный после водных процедур, вбежал в малый столовый зал, в котором обычно проходили официальные завтраки и ужины в «узком кругу», Лоркас наматывал не первый круг вокруг широкого стола. Ухоженный и всегда чисто вымытый, всем своим видом он очень походил на большого младенца, и его пухленькие ножки, наверное, сильно устали.