Душераздирающие звуки музыки за стеной заставили их вздрогнуть, потом последовал бравурный аккорд, и на минуту все стихло. Потом публика в зале заговорила, зашумела, раздались аплодисменты, послышалось шарканье ног, сеанс закончился.
— Про Жозефину узнаю к следующему разу, — как только Мими заговорила по-русски, милая картавость исчезла из ее резкого голоса, он стал обыденным и скучным. — А кроме мадам Матвеевой, кажется, будет еще одна актриса…
— Ах, Мими, не томи, — заканючил в рифму фельетонист, — что за актриса? Чья пассия?
— Вы хотите получить ответ?
— Ну конечно, хотим, желаем, просим, умоляем! — Черепанов умильно сложил ладони под подбородком.
— А что я за это буду иметь? — игриво спросила Мими, метнув обжигающий взор на Самсона.
— Душенька, проси, чего хочешь.
— Я хочу, чтобы мсье Самсон сопровождал меня на мессу. Кстати, я опаздываю.
Фалалей забегал глазами по залу, постепенно заполнявшемуся людьми: студентами, жандармами, чиновниками, интеллигентами в очках и с бородкой, дамами света, полусвета, модистками… Вдруг Фалалей пригнулся и толкнул Самсона ногой под столом. Стажер проследил взгляд друга и узрел театрального обозревателя Синеокова: тот, приобняв за плечи стройного брюнета в английском пальто, медленно двигался к самому дальнему столику.
Шалопаев тоже машинально пригнулся и попытался заслониться рукой, сквозь раздвинутые пальцы заметив, что проклятый Модест уселся к ним спиной.
— Мсье Черепанов, — недоуменно повела бровями Мими, — что все это значит?
— Мими, прошу тебя, говори тише, — зашипел Фалалей, — мы согласны на все, потому что все равно надо отсюда улепетывать.
— Почему? — недоуменно поинтересовалась мадемуазель Жене и медленно допила шампанское.
— Мсье Самсон пойдет с тобой на мессу, только имей в виду — он православный и несовершеннолетний. А имя актриски говори сейчас.
— Если я правильно запомнила, ее зовут Ольга…
Фалалей резво поднялся, двигаясь бесшумно и согнувшись так, будто стал вдвое меньше ростом, подал руку француженке. Шалопаеву ничего не оставалось, как последовать за ними к выходу. Он никак не мог взять в толк, почему приятель боится встречи с театральным обозревателем. Ведь сегодня днем они виделись. Никакой кошки меж ними не пробегало. Тем не менее, поддавшись страху наставника, Самсон сам ступал бесшумно и втянув голову в плечи.
На улице Фалалей повеселел.
— Итак, душенька Мими, завтра здесь же, в это же время. А пока — говори быстренько фамилию красотки. Есть ли у нее муж? Изменяет ли она ему?
— Этого я не знаю, — равнодушно ответила девушка и властно взяла под руку Самсона, который сумел, наконец, натянуть перчатки. — Остальные сведения добывай сам. Они стоят более мессы.