— Да, вы правы, — горделиво подтвердила старая дама, — я читала, способности передаются только через поколение. Так что это мои дедуктивные способности и проявились в Джонике, их и ценит мистер Холмс.
— Я чувствую, в нас есть много родственного, — осторожно поощрил собеседницу к откровениям Лев Милеевич.
— Наша встреча не случайна, — согласилась Дарья Эдуардовна, — это перст судьбы. Хотя, признаюсь вам откровенно, я не очень-то поверила господину Либиду. Но он ни в чем не виноват. Я вообще никому никогда на слово не верю. А кроме того, давно разочаровалась в представителях сильной половины человечества. Вы стали для меня поистине счастливым исключением.
— Если вы не обидитесь, то я таков же, — признался с задушевной скромностью старый сыщик. — Тоже никому не верю на слово. И тоже давно разочаровался в представительницах половины человечества — только слабой половины. Но вы — исключение. Вы — дама сильная.
— Отлично, — улыбнулась сильная дама, — я рада, что мы нашли с вами общий язык. Сегодня у нас прекрасная возможность получше познакомиться друг с другом. Вы мне расскажете о себе. И о ваших подвигах в криминальной сфере. Англичане хорошие криминалисты, но лучшие среди них — наши люди. Сколько раз я обливалась слезами: если бы дочь моя вышла замуж за русского моряка, то внук стал бы русским сыщиком, умножил бы славу России. Теперь же остается только кусать локти с досады. Почему русский талант должен работать на английский сыск?
— Не огорчайтесь, Дарья Эдуардовна, — доверительно наклонился к собеседнице русский сыскарь, — в России еще полно даровитых людей. И полно преступлений, почище английских.
Захватывающую беседу прервал робкий стук в дверь, и в проеме появился смущенный истопник Игнат с медным тазом у самого брюха, в тазу внушительной горкой лежал колотый лед.
— Куда, ваше сияство, ставить? — обратился истопник к миссис Смит.
Пока старушка объясняла, Лапочкин смотрел на Чудина, топтавшегося у дверного проема: хозяин, выпучив глаза, подавал ему выразительные знаки, приглашая выйти.
Лев Милеевич с тяжелым вздохом поднялся и нехотя поплелся к дверям. Потом проследовал за хозяином гостиницы на площадку, где было значительно светлее.
— Господин помощник следователя, — зашипел Чудин, озираясь на запертые двери, — чрезвычайное происшествие. Не знаю, насколько оно полезно вам, но решил доложить. Игнат-то наш лед в бочке колол, а там, внутри льда — подштанники запечатлелись.
— Чьи подштанники? — похолодев, спросил Лапочкин.
— Не знаю, — продолжил Чудин, — Игнат думает, кто-то хулиганил. Но я велел ему принести их. Вот лежат.