— Почему же у тебя дома светло, раз Вудчестер такой уютный? — не выдержав, огрызнулся Уолтер.
— Так хочет Кэт…
— Лучше бы ты при жизни о ней позаботился! Слышишь меня?! «Ах, у Кэт слабое сердце, пропишу ей капли»! «Бедная Кэт, пойду на невероятные жертвы и разрешу любимой жене не носить корсет»! Почему ты не увез ее?! Почему не бросил Вудчестер, не послал подальше отца и весь Альбион с его порядками и отравляющим воздухом?! Думаешь, я не помню, что Бордены всегда жили либо во Флер, либо в усадьбе на окраине города, где воздух чище?! Она просила тебя бросить работу! Она осталась ради тебя!
Ярость придала сил. Казалось, что в комнате даже появился какой-то свет. Уолтер, шатаясь, встал с тюфяка и запустил тарелкой в стену. Раздался жалобный скрежет.
— Это ты ее убил, слышишь, слышишь меня, ты убил Кэт, когда отказал ей! — выкрикнул он.
Кто кричал в темноте, кто смеялся, кто швырнул тарелку в стену?
Кто отвечал из темноты?
Уолтер с беспощадной ясностью осознал — он не просто говорил с невидимым собеседником. Это он говорил голосом Джека и отвечал ему. А потом, разозлившись, накричал на самого себя и обвинил самого себя в убийстве Кэт.
А может, он и правда убийца?
Тишину расколол истерический, хриплый смех.
Смеялся мужчина с дрожащими нотками в голосе. Кто это мог быть?..
— Нет ничего за дверью камеры. И камеры никакой нет. Тебя похоронили, Уолтер, ты мертв.
А мужчина смеялся, все громче и истеричнее.
Страх сдавил запястья.
Положил липкие пальцы на горло.
Кто смеется в темноте?
Кто убил Кэтрин Говард?
Кто молился в Колыбели Голубой? Кого повесили на городской площади? Кто играл на гитаре в пабе Лигеплаца?
Кто остался жить? Кто лишился рассудка?
Уолтер глухо застонал, закрыв лицо рукавами. Рукава были горячими и мокрыми. Боли он больше не чувствовал.
— Кто это?!
— Где, герр Говард? — вкрадчиво спрашивал Унфелих.
— Спаси меня, Уолтер! — у Эльстер удивительные, золотые глаза.
— Спаси меня, Уолтер! — у Джека полный отчаяния взгляд и рукава в крови.
Имя «Эльстер» значит «Сорока». Ей и правда нравятся блестящие вещи.
Джек любил зеленый цвет.
— Нет, нет, не надо…
Кто украл для него браслет на ярмарке?
Кто лечил его во Флер?
…Палач накидывает медную петлю на шею Эльстер, которая только что сняла изумрудно-зеленый платок. Ее золотые глаза полны покоя.
Джек протягивает к нему обнаженный протез, и он видит, как на сгибе локтя крутятся шестеренки.
— Здесь тихо, Уолтер. Здесь никого нет. Почему ты смеешься? — голос Джека полон тоски. Уолтер не мог понять, отчего он тоскует.
…
— Твою мать! Ты слышишь меня? Уолтер, ты меня слышишь? — раздался откуда-то издалека низкий женский голос. Незнакомый, хриплый и очень злой. Уолтер с легким удивлением различил кайзерстатский акцент.