— Уолтер? — Эльстер тронула его за рукав.
— Я запутался, — тихо сказал он. — Я должен его ненавидеть. А он как будто издевается надо мной, сначала рассказывая, как пытал людей, а потом…
Эльстер кивнула. Она стояла, заложив руки за спину и смотрела на него снизу вверх.
— Ты узнал, что хотел? Узнал, что он изобрел?
— Нет, — признался он. — Не могу. Боюсь узнать правду. Я и так с каждым днем чувствую, как все вернее схожу с ума. И не понимаю, что это за вещество такое, что не выводится из организма месяцами. Становится только хуже, а ведь должно быть наоборот…
— Уолтер, а где он похоронен? — вдруг спросила Эльстер. Он замер, слегка обескураженный вопросом.
— В фамильном склепе Говардов, недалеко от Вудчестера.
— Это что, у вас дом на родовом кладбище стоит?
— Конечно, а как иначе?
— Ты не переживай, все у тебя с головой в порядке, — обнадежила она. — Вы там просто все двинутые. А почему ты не сходил к нему на могилу?
— Не успел. Хотя собирался. Но знаешь… у меня тогда было ощущение, что он будет не рад меня видеть…
— А сейчас?
«Потому что никто, ни при каких обстоятельствах не смеет…» — единственная фраза, написанная дрожащим почерком. Зачеркнута аккуратно, словно по линейке.
— А сейчас мне жаль, что сразу туда не пошел, — признался он.
Эльстер протянула руку, словно собираясь до него дотронуться, но потом уронила ее, и в ее взгляде скользнула какая-то растерянность. Она снова протянула руку и аккуратно поправила его сбившийся шарф. Жест вышел холодным и почти официальным, но она успела провести кончиками пальцев от его уха к затылку.
— Не следует вам столько пить, патер Ливрик, — громко сказала она, улыбнувшись.
— А вам, юноша, следует помнить, где ваше место, — ответил он, и в его голосе было больше нежности, чем он хотел себе позволить.
…
На станции к ним присоединились еще двое попутчиков — пожилая пара. Женщина скромно несла накрытую белой тряпицей корзинку, а мужчина катил за собой тележку, на которой возвышались пара клеток с флегматичными белоснежными гусями, три перемотанных веревками чемодана и сумка, из которой раздавались звуки, напоминающие одновременно звериный рык и вой вьюги.
Увидев Уолтера, женщина широко улыбнулась и осенила себя и мужа знаком Спящего. Сказала, что ее зовут Лорой, а мужа — Бэрром. Потрепала Эльстер по щеке, назвав «славным мальчишечкой». Уолтер почти увидел, как Эльстер кусает ее за руку, но, к его восхищению, ей хватило самообладания промолчать и даже кисло улыбнуться.
А потом Лора открыла сумку.
Уолтер на секунду поверил, что «вы все умрете» рыжей Идущей случится прямо сейчас. Из сумки вырвалось нечто угольно-черное, с горящими ненавистью зелеными глазами и хвостом-трубой. Кот, пометавшись по купе и оставив на столе несколько царапин, замер в невозможном балансе на оконной раме и с ненавистью уставился на Уолтера.