— Я недолго буду помнить, — прошептал он ей в плечо. Левая рука не чувствовала оставшегося чулка и это слегка раздражало.
— Не знала, что у маньяков еще и с памятью проблемы.
…
Они лежали рядом на полу, и Уолтер никак не мог разжать объятья, словно боялся, что тогда Эльстер исчезнет и появится там, в спальне, с простреленной головой.
— Я проходил курсы в университете. Кумулятивный наркотик должен ослаблять действие без подпитки. И Джек об этом писал…
— А не может быть такого, чтобы ты откуда-то еще его получал? — неожиданно спросила Эльстер. Она отстранилась, села и натянула спущенный чулок.
— Да нет, откуда бы. Если только ты мне в еду подмешиваешь, — улыбнулся он, потягиваясь. Вставать не хотелось, но лежать на полу все-таки было жестко.
— Нет уж, у меня на тебя немного другие планы. Вот мужчины, наобещают всего и побольше, а потом на какие только хитрости не идут, чтобы не выполнять.
Она застегивала рубашку, постоянно сдувая падающие на лоб волосы. И явно не собиралась ни растворяться в воздухе, ни умирать.
— Откуда я знаю, может это тебе нравились книжки с парой трупов в финале?
Эльстер задумалась.
— Давай только не вешаться, если тебе все-таки приспичит. Я как-то видела повесившуюся девочку — мне не понравилось.
— Я тоже видел кое-кого повесившегося. И тоже в особый восторг не пришел, — усмехнулся он.
— Прости, — вид у нее был действительно виноватый. Но Уолтера не могло задеть напоминание о мертвом брате.
Если Джек испытывал такие же чувства, как он сегодня ночью, то казнь можно считать настоящим избавлением.
— О, ты никак в шаге от того, чтобы оправдать меня? — обрадованно отозвался Джек.
«Тебе тоже не мешало бы согрешить с коленом», — посоветовал он.
К приходу миссис Ровли Уолтеру удалось взять себя в руки и скрыться за маской бесстрастия — все же они еще были на Альбионе и играть следовало по его правилам. Он пил чай, улыбался, гладил кота, свернувшегося у него на коленях и даже выслушал короткую исповедь горничной, которая не могла признаться деревенскому клирику в мелкой краже, потому что знала, что он расскажет ее матери. Уолтер произнес дежурную формулу «твой грех не нарушит Его покой», осенил девушку знаком Спящего и поймал полный злорадства взгляд Эльстер, с показным усердием полировавшей о рукав серебряную ложку.
— Ах да, патер Ливрик, — спохватилась миссис Ровли уже перед уходом. — То, что вы просили купить. Когда к вам приедут ваши гости? Нужно ли что-то подготовить?
Она протягивала ему неподписанные конверт из плотной желтоватой бумаги. Несколько секунд Уолтер мучительно соображал, что же он просил купить и кто должен приехать, а потом, спохватившись, забрал конверт.