Мне удалось собрать десяток человек, сохранивших самообладание и мы быстро купировали набирающий обороты бардак.
У нас ушло на это три с половиной часа, и я не могу понять, почему этого нельзя было сделать сразу.
…
Беседа с доктором Нельтоном на следующее утро все прояснила. Конечно, я мог бы и сам догадаться.
Ему удалось впечатлить комиссию и этим вырыть себе могилу. Естественно, с увеличенным финансированием, обещанием новой должности и прочих благ, на него взвалили и личную ответственность за проект. Все, что у него есть, начиная с имущества и заканчивая жизнью сейчас стоит на кону.
Остальной персонал вчера подвергся не менее интенсивному внушению.
А я в это время пил в лаборатории.
Что же, нужно признать, способ Уолтера решать проблемы стал импонировать мне гораздо больше.
…
Мне пообещали пост доктора Нельтона в случае удачного завершения проекта. Директор Лестерхауса, доктор Джек Говард — мне показали табличку с уже готовой гравировкой.
Не имею склонности позволять перспективам затмевать повседневность. К тому же эта новость скорее меня огорчила — мне нужно поговорить с Кэт. Придется убедить ее объявить о том, что у нас будет ребенок, и передать ее под опеку другого врача. Я не смогу постоянно быть рядом с ней.
У меня нет иллюзий. Я точно знаю, что в случае отказа меня ждет такая же табличка, но на ней будет только мое имя и приколочена она будет не к двери моего кабинета, а к крышке моего гроба.
…
Вечером Кэт спускалась по лестнице, и у нее закружилась голова.
Я не успел подхватить ее — стоял в дверях. Горничная не успела подхватить ее, потому что она безрукая дура.
Меня нисколько не удивило это происшествие.
Пациентка тридцать четыре убила себя и своего ребенка — у меня было время осознать, что все кончено.
…
Кэт потеряла ребенка.
Ночью я похоронил окровавленную простынь в саду, в клумбе скерды. Эти желтые цветы, похожие на одуванчики, сажают здесь еще по распоряжению моей матери — она говорила, они защищают. Кого и от чего — не уточняла.
Пускай цветы сделают то, что не смогли сделать люди.
…
Уолтер, вздрогнув, закрыл рукой страницу. Он помнил эту клумбу с желтыми цветами, совсем не подходящую вычурному саду Вудчестера. Желтые пушистые цветы, словно редкое на Альбионе солнце — он понятия не имел, какую тайну они хранят.
Он представлял себе Джека, бледного, сосредоточенного, среди ночи копающего в саду могилу для белой тряпки и своих надежд.
И думал, почему даже тогда Джек ему не открылся. Почему не сломал эту стену, которую они так упорно строили между друг другом. Ведь именно тогда был лучший момент.