— Знаешь, Уолтер… Нас всех пытаются заставить быть кем-то, кем мы не являемся. Я бездушный механизм, который умеет испытывать боль и… имитировать человеческие эмоции. Ты аристократ, который должен имитировать отсутствие эмоций. Поэтому ты и был счастлив в Лигеплаце — ты нашел тот путь, которым хочешь идти, без денег, родового имени и необходимости притворяться. Но прошлое достанет даже до неба, чтобы дотянуться до нас.
— А ты будешь счастлива на Альбионе? — спросил он, в ответ накрывая ладонью ее руку и чувствуя, как она медленно теплеет.
— Понятия не имею. Я даже не знаю, что это за город, знаю только, что Ричард Говард — честный вдовец, как о нем писали в газетах, и что там не будет… того, что было раньше.
— Ты не знаешь, куда мы летим?
— Нет, — легкомысленно отозвалась Эльстер. — А это так важно?
— Эльстер, Альбион — центр промышленной революции.
— Ты говоришь так, как будто это все объясняет.
— Конечно. Там круглосуточно туман, омерзительный, плотный смог, который выдыхают многочисленные фабрики. Почти не бывает солнца, узкие улицы, каменные дома. Город опутан рельсами башей. Все, что может ржаветь там быстро ржавеет от влажности. Люди предпочитают ходить в фильтрующих масках, снимая их только дома. В результате даже в центре города случаются убийства среди дня. Люди на Альбионе, включая нищих из Нижних Кварталов, искренне презирают всех, кто отличается от них — иностранцев, колдунов… если кто-то узнает, что ты — не человек… На Альбионе немного иначе верят в Спящего. Больше боятся, что Он проснется. А механические люди считаются местными клириками… тем, что может его разбудить.
— Почему? Что мы такого делаем? Мы же никого не… — Эльстер осеклась, но Уолтер понял, что она хотела сказать и горько усмехнулся.
— Душой человека наделяет Спящий. Мы снимся ему такими, какие есть. И мы не должны создавать ничего, что делает нас подобными ему. А еще… еще клирики говорят, что нельзя потакать самой грязной похоти, создавая кукол в виде несовершеннолетних девочек.
— Они очень правильно говорят, Уолтер. Ты не представляешь себе, насколько, — в ее голосе звенела неожиданная ненависть.
Уолтер хотел сказать о том, что в Нижних Кварталах бордели полны настоящих детей, но вовремя осекся. С тех пор, как в его жизни появилась Эльстер, это оправдание перестало работать. Он так и не понял, испытывала ли она эмоции или настолько искусно их имитировала, но если она все же умела бояться и чувствовать боль, то остальное становилось неважным.
Правда даже после прочтения дневников Эриха Рейне он так и не понял, как создают механических людей. Механическая рука с движущимися пальцами, механическая нога, позволяющая ходить не хромая — но человек… Даже если Рейне прибегал к помощи магов, это оставалось невероятным. Хотя Уолтер и не слышал, чтобы маги особенно влияли на какие-то отрасли кроме военной. Боевые маги на кораблях — да, но маги, наделяющие механизм способностью чувствовать…