Для Уолтера это было новостью. Он помнил, что Томас убил ранившего его пирата, но не помнил, чтобы делал что-то для него. Впрочем, это не значило, что этого не случилось — то особое, отрешенное состояние, вне пространства и времени, в которое он погружался во время боя, было результатов многих лет практики. Именно так учили сражаться альбионских аристократов — не только технике фехтования, но и особому трансу, который превращает схватку в смесь танца и своеобразного ритуала жертвоприношения. Уолтер слышал, что в народе ходят сказки о том, что такие фехтовальщики подобны стокерам, и что они не могут выйти из транса, пока никого не убьют. Уолтер только пожимал плечами — на тренировках он никогда никого не убивал, а в транс он научился входить каждый раз, когда это требовалось. Это было не так сложно. Достаточно было забыть о своей человеческой природе, а этим Уолтер занимался всю свою жизнь на Альбионе.
— Вы можете связаться со мной в любое время, Уолтер. Я буду счастлив продолжить наше знакомство, — сказал Томас, протягивая ему и Эльстер две визитки. Совершенно прозрачные, с золотыми тонкими буквами. «Томас Даверс, Эгберт, Уайншер 24–03». Томас дал ему настоящую визитку, с настоящим именем и адресом.
— Благодарю вас, Томас. Увы, я по некоторым причинам не могу назвать вам своего адреса, но обещаю, что напишу, как только определюсь.
— Вы не похожи на бродягу, Уолтер, — улыбнулся Томас. — У вас должен быть дом, и вы обязательно напишете мне, когда его найдете.
«Лигеплац, паб «У Марлен», БЛ-084». Это он написал бы на визитке, если бы ему нужно было указать единственное место, где он чувствовал себя дома. Береговая линия, первый ряд, восемьдесят четвертый дом. Море шумит почти у порога, если он просыпается с утра — умывается ледяной соленой водой, а потом варит кофе в полупустом светлом зале. По вечерам играет простые песни для простых людей и много пьет. Призраки Альбиона не стоят у него за спиной.
— Спасибо, Томас. Надеюсь, доктор Харрис поможет вашей матери, — искренне пожелал ему Уолтер.
Томас ушел, и он остался с Эльстер и Беккой. Бекка словно хотела что-то сказать, но никак не решалась. Но Уолтеру, при всей его вежливости, было не до терзаний незнакомой девушки.
На душе было удивительно паршиво. Он не мог понять, терзают ли его дурные предчувствия, волнуется он перед встречей с отцом или просто внутренне противится возвращению на Альбион, но чувство было отвратительным.
Он подозвал стюарда и заказал виски, надеясь, что алкоголь притупит тревогу.
Не помогло. Виски был хорошим, с терпкими медовыми нотами, разливающимися в крови правильным, ровным теплом. Но тревога будто становилась сильнее.