Но она только улыбнулась, взяв чашку с остывшим кофе.
— Молитва, фройляйн, — напомнила она. — Вы переоцениваете мою выдержку, не откажите нуждающейся в утешении девушке.
— Жаль, вы не верите в Спящего, фройляйн, говорят, так молитвы приносят больше… утешения. Слушайте. «В дыму мирских дорог, в их липкой паутине иду Я. Мир в душе моей, миром полны мои ладони, и сам я — мир…»
Уолтер слушал молитву и чувствовал, что каждое слово приближает его к противоположным мыслям. Бекка о чем-то догадалась? Обладала особой проницательностью, свойственной служителям Спящего, научившимся трактовать Его сны? Или это только случайность?
И молитва была странная. Он раньше не слышал такой, впрочем, кто знает, какие были приняты в Кайзерстате.
Эльстер слушала, закрыв глаза и блаженно улыбаясь. Если бы Уолтер не знал, как она относится к религии и служителям Спящего — решил бы, что слова Бекки и правда приносят ей утешение.
— Пусть Спящему снятся о вас только хорошие сны, — закончила Бекка и встала из-за стола.
— Спасибо вам, фройляйн. Пусть эта молитва принесет мир и вам, — отозвалась Эльстер, не открывая глаз.
Бекка торопливо вышла из столовой. Уолтер заметил, что она идет ссутулившись и часто одергивает рукава.
— Эльстер, что это было за представление?
— Прости я… потом тебе расскажу, ладно? — попросила она.
— А тебе не кажется, что у тебя многовато тайн? — спросил он, чувствуя, как изнутри нарастает царапающее раздражение. Не хватало только перформансов Эльстер перед встречей с отцом.
— Уолтер, не злись, я… тебе почти не вру. Правда. Бекка просто меня… пугает.
— Чем может пугать Бекка? Ты думаешь, она что-то знает? Откуда?
— Нет, я никому… Но она… Уолтер, как открылась дверь?
— Послушай, Эльстер… скорее всего дверь просто забыли закрыть. Плотно захлопнули и не заперли, и женщины, которые стучали, просто открыли ее.
— Да, ты, наверное, прав, — покладисто отозвалась она. — Прости, я переволновалась и мне мерещится всякое.
— Ты прости. Пойдем проверим еще раз вещи, скоро посадка… будь он проклят, этот Альбион, — примирительно сказал Уолтер, вставая и подавая Эльстер руку.
«Может быть, лучше было бы все же остаться и напиться. Отец все равно не будет рад меня видеть», — мелькнула малодушная мысль.
Он не поддался этому желанию.
…
Уолтер много раз видел приземление дирижабля со стороны. На аэродроме стояли причальные мачты, к которым с корабля сбрасывались тросы. Огромный и неуклюжий дирижабль медленно притягивался к мачте и стыковался с ней носом. На Альбионе его окончательно сажали позже, когда пассажиры уже покидали борт. В новой части корабля располагался выход, а причальные мачты были оборудованы лифтами.