[38](εϰ τού ήδεσθοη), то это же рассуждение применимо к справедливости и к другим добродетелям, про которые, очевидно, говорят, что они допускают большую или меньшую степень в людях, ими обладающих; ведь бывают же люди более справедливые и более храбрые, чем другие, и ведь бывает же большая и меньшая степень справедливого или благоразумного образа действий. Если так судят на основании самих наслаждений, то пожалуй, что не называют настоящей причины, когда в то же время допускают, что наслаждения бывают частью смешанные, частью не смешанные; почему бы наслаждению не быть таким же определенным понятием, как здоровье, хотя оно и допускает большую и меньшую степень; ведь и симметрия [то есть здоровье] не одна и та же во всех людях и не остается в одном человеке постоянно одной и той же, а, постепенно ослабевая, сохраняется до известного времени и различается большей или меньшей степенью. Совершенно то же самое может относиться и до наслаждения.
Считая высшее благо совершенным, а движение и становление – несовершенными, они [платоники] стараются доказать, что наслаждение есть движение и становление. Но, кажется, они рассуждают неправильно, и наслаждение не есть движение, ибо всякому движению присущи быстрота и медленность, – если же не движению самому по себе, как например, мировому, то по крайней мере относительному. Наслаждению же не свойственно ни то, ни другое. Можно также предаваться наслаждению быстро, как и быстро гневаться, но в самом процессе наслаждения нет ни абсолютной, ни относительной быстроты; а есть она в ходьбе, росте и тому подобном. Быстрота и медленность существуют в переходе к наслаждению, в самой же деятельности, то есть в самом наслаждении, нет быстроты. Но каким образом наслаждение может быть становлением? Ведь не из случайного же становится случайное, но из чего что-либо образуется, на то оно и распадается. Таким образом, уничтожение того вызывает страдание, становление чего вызывает наслаждение. Далее они говорят, что страдание есть недохват естественной потребности, а наслаждение есть восполнение этой же потребности; состояния эти – телесного свойства; если же наслаждение есть восполнение естественной потребности, в таком случае именно то и должно бы испытывать наслаждение, в чем происходит заполнение, а это есть тело. Но, кажется, это не так. Итак, наслаждение не есть восполнение, но человек наслаждается в то время, когда происходит восполнение, и страдает в то время, когда его режут. Это мнение, как кажется, образовалось вследствие страдания и наслаждений, сопровождающих питание, ибо нуждаясь в питании, мы страдаем и наслаждаемся восполнением.