— Что вы говорите! Девяносто два? Отлично!
— Эта цифра вам о чем-то говорит?
— Конечно! Девяносто два! Это же порядковый номер последнего элемента периодической системы. А наш аргон стоит на восемнадцатом месте. Значит, движок на этой шкале надо поставить на восемнадцатое деление. Ставьте, Оля. Ваши пальчики для этого больше приспособлены.
Ольга поставила рычажок в нужное положение.
— Так, — кивнул головой Кирилл. — Займемся второй шкалой. Сколько делений в ней?
— Двести тридцать восемь.
— Двести тридцать восемь… Двести тридцать восемь… Ну, ясно! Двести тридцать восемь — максимальный атомный вес, атомный вес урана. А у нашего аргона?
— Кажется, тридцать шесть, — Ольга поставила движок на нужное деление, но не успела отвести палец, как оба рычажка сдвинулись в нулевые положения.
— Прекрасно! — невольно рассмеялся Кирилл.
— Что прекрасно? — растерянно взглянула на него Ольга.
— А то, что ваш медальон, кроме всего прочего, прекрасный экзаменатор. Атомный вес аргона не тридцать шесть, а сорок. Давайте-ка все сначала.
— Та-ак, — снова склонилась над шкалами Ольга. — Первый рычажок на восемнадцать, второй на сорок. Верно! Теперь оба они стоят на месте.
— Так и должно быть. Займемся шкалами, лежащими слева. Сколько делений в первой из них?
— Двести семьдесят четыре.
— Двести семьдесят четыре… — Кирилл задумался. — Двести семьдесят четыре… Что же это за атомная константа, максимальное значение которой равнялось бы такой величине? Нет, не вспомню. А эта, последняя шкала?
— В ней двести сорок пять делений.
— И эта цифра ничего мне не говорит. — Кирилл встал и несколько раз прошелся вдоль берега. — Нет, решительно ничего не могу припомнить! Вот положение! Все так удачно началось, а кончилось… Если б угадать значение хоть одной из этих шкал…
— Что бы тогда?
— Тогда положение движка на последней мы смогли бы найти, просто передвигая его с деления на деление.
— А если сделать это на обеих шкалах?
— Ничего не выйдет. И дело не только в том, что нам пришлось бы испробовать двести семьдесят четыре на двести сорок пять — шестьдесят семь тысяч сто тридцать положений. Это куда бы ни шло. Главная беда в том, что при каждом неверном ходе, как мы теперь знаем, все рычажки будут возвращаться в нулевые положения. А начинать более шестидесяти семи тысяч раз все сначала…
— Что же делать? — сказала Ольга упавшим голосом.
— Выход один: ехать мне в город и перерыть там в какой-нибудь библиотеке все физические справочники.
— Ехать в Чернореченск? Но ведь это займет целый день, если не больше. Я не могу позволить, чтобы ради меня…