Новгородская ведьма (Иволгина) - страница 19

— И умрут в один день, — добавила Наташа и вздохнула.

— Я и болезни лечить умею, — сказала Сольмира. — Могу со смертного одра поднять. Хочешь — тебя научу?

И Наташа вдруг поняла, что безумно этого хочет. Что ничего в жизни так не хотела, как этого — владеть жизнью и смертью других людей. Не для того, чтобы убивать их, но для того, чтобы спасать. А еще вернее — для того, чтобы испытывать это невероятное, головокружительное ощущение: когда сильный, красивый мужчина полностью в твоей власти, и ты можешь — если захочешь, конечно, — вернуть его к полноценному бытию. Ради этого и шла Гвэрлум в «целительницы» на ролевых играх. Ради этого и бросалась в битвы, расходуя волшебную силу на раненых наемников, которые, забыв поблагодарить ее, вновь кидались на штурм какого-нибудь Асгарда…

А тут ей предлагают не играть в это ощущение, а испытывать его на самом деле. На самом деле! Спасать чужие жизни не в мечте, а в реальности. Пусть это даже фэнтези-реальность, как она про себя решила.

— Я бы… хотела, — прошептала Наташа-Гвэрлум. — Если это можно…

Сольмира улыбнулась.

Она усмехнулась. Было бы забавно видеть, как Флор, вооружившись «ноутбуком» и сотовым телефоном, грузится в самолет. «Пока, дорогая. Позвоню из отеля. Завтра у меня важная встреча, а послезавтра, возможно, вылечу обратно». А она, Наташа, в каком-нибудь красном «шевроле» катит домой, прикидывая по пути, куда заглянуть сперва: на теннисный корт или в бассейн.

Такова жизнь супруги бизнесмена.

Да только Флор — не бизнесмен, а она, Наталья Фирсова, — ему не супруга. И еще неизвестно, как все сложится.

Нет, в принципе, все недурно… (Наташа сладко потянулась в постели). Времена здесь хоть и дикие, но довольно человечные. Как-то раз, уже в Петербурге (или еще в Ленинграде?), когда только-только появились «новые русские» — они тогда носили малиновые пиджаки — Наташа стала свидетельницей удивительного зрелища.

На мостовой, возле кафе, лежал без сознания человек. В малиновом пиджаке. Он лежал нехорошо, головой в сторону проезжей части, и мимо проносились автомобили. Одно неверное движение руля — и останется чувак без головы, это как пить дать.

А мимо шли люди. Бывшие ленинградцы, которые славились на весь — ха-ха — бывший Советский Союз интеллигентностью и отзывчивостью. И ни один не остановился, чтобы хотя бы поправить лежащего. Потому что это был «новый русский». Его тронешь, а потом он же тебя затаскает по судам и «крышам»: дескать, ты у него бумажник с баксами спер, пока он бессознательный валялся.