Однако Бражников не был пьянчугой в прямом смысле этого слова. От разной выпивки у него делалось разное расположение духа, и он умело управлял собственной персоной, точно кораблем, вливая в нее строго отмеренные порции строго определенных хмельных напитков. Так, от крепкого да горького, употребленного в малом количестве, лучше думалось; от вина кислого улучшалось зрение; от меда сладкого быстрее становилась реакция; а от английского пива Тимофей впадал в полное расслабление.
Что и произошло с ним на третий день безвылазного сидения Кроуфилда в кабачке. Тимофей пришел в себя только на палубе «Екатерины», а обретя способность соображать, изумился:
— Ой, ребятушки, где же это я?
Англичанин с улыбкой поглядывал на него сверху вниз.
— «Екатерина» — мой корабль. Можешь все тут осмотреть, времени достаточно, ибо мы вышли в море.
— Ну! — удивился Тимофей еще пуще и вдруг сощурился. — Да это ты, а?
— О, ты меня узнал! — обрадовался Кроуфилд.
— Стен… ли, — вспомнил Тимофей Бражников. — Крофил.
— Кроуфилд, — согласился англичанин.
— Это… — Бражников встал, огляделся по сторонам. — Мы, стало быть, в море… А куда мы плывем, а?
— О, мы плывем в Ревель, — сказал Кроуфилд. — Это отнюдь не секрет.
— Понятно… — пробормотал Бражников. — Слушай-ка, Кроуфилд, а как я здесь оказался, ты не помнишь?
— Разумеется, — сказал Кроуфилд и с удовольствием прикусил трубку крепкими желтыми зубами. — Мы с тобой встретились в порту. Помнишь?
— С трудом, — признался Бражников.
— В любом случае, это произошло. И мы с тобой пили пиво. Я тебя угощал.
— Ясно, — сказал Бражников. — У, морда басурманская! Напоил и загреб к себе на борт. До берега-то далеко?
Он подошел к борту и несколько секунд всматривался в туман, щуря глаза до боли.
— До Новгорода довольно далеко, хотя доплыть вполне возможно, — сказал англичанин. — Впрочем, нет моего совета так поступать. Я ведь тебе хочу хорошо заплатить.
— А, — вспомнил вдруг Бражников, — ты говорил. У тебя «пилот» помер. Да? Тебе ведь «пилот» требовался, а никто идти не хотел вместо умершего. Его какая-то хворь забрала. Так?
— Так, — кивнул англичанин. — Случилась беда.
— Угу, угу… Слушай, а куда мы идем?
— В Ревель, — терпеливо сказал Кроуфилд. — Я хочу показать тебе мои карты.
— Нужны мне твои карты… Где солнце?
Бражников поднял голову. Солнца на небе не обнаружил. Только туман и сквозь туман — тучи. Начал накрапывать дождь.
У Кроуфилда имелись астролябия, компас, хорошие карты, купленные за большие деньги в Кадисе. Он ходил по морю давно и имел давних, испытанных и любимых соперников. «Екатерина» обошлась ему в целое состояние. Поначалу Кроуфилд был только совладельцем корабля, однако последний рейс оказался настолько удачным, что англичанину удалось выкупить чужие доли. Теперь «Екатерина», его гордость, принадлежала ему одному.