Нет, единственное пока спасение для Наташи — немедленно скрыться. И прятаться до поры.
Разве что… Разве что удастся доказать, что убийство действительно было непредумышленным. Что Флор ничего не знал о наследстве, а Наташа сама стала жертвой темных сил. Но для сбора этих доказательств нужно время, время, время. А времени пока что нет…
Стало быть, единственное средство — отыскать эту самую секту дьяволопоклонников, разоблачить ее, вытащить на свет Божий и представить дьяку Колупаеву во всей, так сказать, красе!
Но как это сделать? Сергей в отчаянии поглядел на Лавра. А тот уже прикидывал что-то в уме, водил пальцами по полу, как будто чертил невидимую карту, а после тихо осенил себя крестом и замер.
— Придумал? — осторожно вторгся в мысли сотоварища Сергей.
— Нет… — ответил Лавр. — Но отчаиваться рано.
Ночь застала путников уже в дороге. Новгород остался позади. И вместе с Новгородом скрылись за спиной уютный светлый дом, теплые огоньки лампадок, дружеские ужины при лучине… Ох, не думать бы, но само ведь в голову лезет. В бедную бедовую голову Натальи Фирсовой.
Зачем только связалась с Пожегой! На что «повелась» — на рассказы Сольмиры? При воспоминании о рукодельнице Наташа машинально коснулась рукой шеи. Вампиры. По-русски — упыри. Не настоящие, к счастью (хорошо бы настоящих вообще не существовало!), но вполне вредоносные. Всю судьбу Натальину переломали.
Человека убили зачем-то — и как подло, чужими руками. Для чего? Об этом Гвэрлум пока что не задумывалась. У сильных людей всегда много врагов. А боярин Андрей Палицкий был сильным человеком.
Гвэрлум, одетая мальчиком, тащилась вслед за Неделькой. Ни телеги, ни лошади брать с собой не стали — денег и то взяли в обрез. Если грабители нападут — не так обидно. А в дороге много не надо. «Будем с тобой песни петь, представления показывать да милостыню просить», — обнадеживающе сказал Неделька. Наталья едва в обморок не упала от такой перспективы. Неделька довольно просто отнесся к идее немедленно срываться с насиженного места и пешком вместе с девкой глупой тащиться на Соловки, на богомолье, навстречу зиме. Надо — значит, надо. Брат Лаврентий никогда зазря ничего не говорит и не требует.
Завязали в полотняный узелок хлеба краюшку и тронулись в путь-дорогу. Божий человек странник, весь он в руке Божией, а Божью волю в каждом встречном человеке видит. Повстречался разбойник — Божья воля, отдай все деньги, а потребуется — и самое жизнь. Повстречался добряк — и в том Божья воля, пади ему в ноженьки и благодари за ласку, а после уходи и не оборачивайся, потому что дорога твоя — другая, одинокая.