Николя налил еще вина, и перед его глазами возникла старая улочка, стеклянная витрина обувного магазина и девушка с черными волосами, примеряющая красные туфельки. Как будто почувствовав что-то, она обернулась. Вдруг на ее месте появилась другая — смуглая, робкая, в ореоле вьющихся локонов. Нежные губы дрогнули в улыбке, и видение растаяло.
Николя из-под ресниц взглянул на Марину. Как она похожа на ту! Особенно издалека, в полумраке. Это сходство заставило его тогда войти в магазин и заговорить о чем-то. Он заплатил за туфли и сам не заметил, как оказался в небольшой квартирке с видом на городской парк. А потом была зима и Этьен де Ланкре. Письмо из Квебека, две пожелтевшие газетные вырезки. Марина сильно увлеклась, но почему-то осталась с Николя. Однажды галантерейщик назвал ее «мадам де Сансе» и все приняли это как должное.
Предложение Этьена сначала выглядело фарсом, эдаким всплеском эмоций в повседневном круговороте. Но внезапно Николя потерял работу, банк арестовал его счета. Опять возник де Ланкре с новой статьей из «Исторического вестника» и с искалеченной старинной брошью. Безумная авантюра обрела смысл, и Марина уговорила Николя ввязаться в игру.
— Я поговорю с Этьеном, — Марина встала с дивана, — и даже выпью с ним чашечку кофе. А если он пригласит меня на ужин, не стану отказывать. И пусть вас мучает совесть и самые страшные подозрения.
Из окна потянуло прохладой, жара отступила, в парке зазвучал фокстрот.
— Пойдемте-ка на улицу! Я осел, Марина, я целую вечность не приглашал вас танцевать. Но я исправлюсь! А потом, ночью, я подробно расскажу вам о белых розах, и обещаю, этот рассказ займет вас до самого утра.
Глаза Марины засияли, девушка скользнула в его объятья. Николя прижал ее к себе и с наслаждением вдохнул аромат ее волос.
Вагон качнуло и задремавший было Николя проснулся. Мелькающее между деревьев вечернее солнце неприятно било в глаза и он задернул занавеску. До Монпелье оставалось не более часа езды. Он снова принялся обдумывать завтрашнюю встречу. Интересно, какой он, этот замок? Николя там никогда не был, умерший 3 недели назад старый граф терпеть не мог дальних родственников. Замок вроде бы жутко древний, со времен крестоносцев, или даже еще раньше. Толстые стены, увитые плющом, маленький дворик… Николя тряхнул головой, отгоняя наваждение — дворик не имел никакого отношения к замку. Да и стены тоже. Это были совсем другие стены…
Николя окунулся в воспоминания. Почти два года прошло с тех пор, как он посетил мать Эмилию — а точнее, тетушку Эмми — в монастыре. До этого ему не приходилось бывать там, посещение женского монастыря посторонними мужчинами не поощрялось, и они всегда встречались где-нибудь в городе. Однако в тот раз Эмилия приболела, а семейные дела требовали срочной встречи, и он отправился в монастырь. Тихая послушница незаметно провела его в кабинет. Белые стены, простая мебель, статуя в нише. Наверное, такая обстановка должна была бы навевать мысли о Боге, но на Николя она навевала только тоску.