Однако гостиная, куда его провели, имела вполне современный вид, большие окна давали достаточно света несмотря на сумрачный день, а в камине весело потрескивал огонь.
— Господин Насдак сейчас придет, — объявил приведший его сюда угрюмый слуга и исчез.
К своему удивлению, в гостиной Николя оказался не один. Навстречу ему встала неопределенного возраста дама в бледно-зеленом платье, с пепельными волосами, убранными в странного вида прическу, и с визгливым — как это немедленно выяснилось — голосом.
— Позвольте представиться, Николя де Сансе. Я, в некотором роде… — Николя замешкался.
Однако дама, видимо, не нуждалась ни в каких пояснениях:
— Де Сансе, де Сансе… — затараторила она тут же. — А, так вы потомок того де Сансе, который женился на Гризельде, младшей дочери Антуана де Сен-Клер, или Антуана второго, как его называли, поскольку был еще первый Антуан, живший на сто лет раньше… Все ясно. Нет, вы никоим образом не можете претендовать на наследство!
— На наследство? Да я и не собирался… А разве… разве у графа не было детей? — Николя знал, что не было, он все-таки готовился к этому посещению, но сейчас решил, что ему стоит казаться неосведомленным. — И ведь есть еще младший брат.
— У графа не было детей! То есть был сын, который умер во младенчестве, и еще была дочь, которая вышла замуж за англичанина, уехала с ним в Индию, и там тоже умерла лет 15 назад. А брат — вы ведь имеете в виду Максимена? — так он же не родной брат, а всего лишь двоюродный, и там сложная история.
— Мадам, извините…
— Мадмуазель! Мадмуазель де Сен-Клер. Да, да, де Сен-Клер, но вы можете звать меня просто Полетт, ведь мы же родственники, хотя и дальние, но вы чем-то похожи на молодого Мишеля, вы не знаете Мишеля Дабу? Хотя откуда вам знать, он сын моей бедной сестры, но родственная связь всегда чувствуется. Вот и мой брат… Да, так я о наследстве. Видите ли, ситуация с наследством очень запутанная. Когда еще в конце 16-го века…
Николя вполуха слушал Полетт, одновременно соображая, не может ли он извлечь какую-нибудь пользу из услышанного. Если история с наследством затянется надолго, а похоже, так оно и будет, пожалуй, это хорошо… Неожиданно нечто сказанное Полетт привлекло его внимание:
— Амариллис? Вы сказали — Амариллис?
— Да, да, Амариллис была единственной дочерью Эжена, и если бы она вышла замуж и у нее родился сын, именно этот сын был бы единственным и законным наследником де Сен-Клеров.
— Странно, что я никогда не слышал о ней.
— Ничего странного! — с энтузиазмом заявила Полетт. — Ничего странного, там была темная история! Она сбежала с каким-то матросом. Впрочем, говорили, что ее похитили, но я в это не верю, хотя кто может знать, столько лет прошло, больше ста. Короче, отец, то есть этот самый Эжен, запретил всем упоминать ее имя и никто никогда ничего о ней больше не узнал. Говорили, что она оказалась в Америке, но это все слухи, слухи… А право наследования перешло к младшему брату Эжена, Николя, да, его звали Николя, так же, как вас, и у этого Николя было шестеро детей…