Коттеджик, возле которого они остановились, представлял собой крошечный двухэтажный пряничный домик. Аккуратные клумбочки во дворе, чисто вымытые дорожки, оплетенные вьюном клетчатые рабатки, а по-за домиком угадывался задний двор с грядками и даже, кажется, курами. «Пресвятая дева!» — подумал Николя. Из домика выскочила опрятная полненькая старушка в чепце и переднике и устремилась к ним, издавая слабые приветственные писки, а в дверях появилась вторая старушка, высокая, худая и строгая.
— Дорогая Полетт, мы так рады! Какой приятный сюрприз! А кто этот обаятельный юноша, он тоже из Сен-Клеров? — щебетала толстушка, оказавшаяся сестрицей Мальвиной.
После церемонии представления Николя, перечисления предков и их жен и подобающего количества радостных возгласов они проследовали в домик. Николя вспомнил сказки, которыми пичкала его матушка в детстве, и отдался на волю судьбы, с любопытством озираясь по сторонам. Их провели в гостиную — небольшую комнатку с выходом на веранду. Повсюду царили совершенно сказочные порядок и уют.
Модные в прошлом веке бамбуковые этажерки были уставлены вопиющими фаянсовыми пастухами и пастушками, горшками с буйно цветущей геранью и устланы вязаными крахмальными салфеточками. Мальвина сразу же унеслась на кухню, выкрикивая: «Cейчас, дорогие! Непременно! Торт! Пирог! Цейлонского чаю!..», а беседовать с гостями осталась строгая и чопорная Опунция. Полетт сразу же обрушила на нее шквал сведений о Сен-Клерах, пропавшей Амариллис, непутевом Фредерике и его ужасной жене, неприятном Насдаке, замке, подвалах и призраках. Николя вдумчиво изучал пастушек, и посреди ужасающих фарфоровых младенцев с розочками по периметру увидел необычную изысканную вазу: белая, с фантастическими синими цветами, больше напоминавшими морозный узор на зимнем стекле, она в этом собрании выглядела чуждым элементом.
— О, какая редкость! — воскликнул он. — Это гжель?
— Нет, это настоящая старинная хельветская майолика! — с достоинством ответила Опунция. — Она досталась нам по наследству от прапрабабушки, урожденной…
Тут опять понесся шквал родословных старинных фамилий, фон барон и бог знает что еще, и Николя опять отключился. Закончив с генеалогией, Полетт пожелала посмотреть на козлят («Пресвятая Дева!» — опять подумал Николя), и пришлось выходить на задний двор, смотреть козлят, цыплят и утят. Николя выразил приличествующий восторг, подивившись, как от восторженных визгов Полетт вся эта живность не передохла.
Из домика донесся слабый писк Мальвины, призывающий к столу. Вновь возвращение в дом, и компания уселась за стол, сияющий белизной скатертей и салфеточек и уставленный необыкновенно соблазнительными вещами: вокруг румяной хрустящей утки выстроились кружочком разнообразные и многочисленные салатики, соусы и подливки. Отдельной кучкой стояли бутылки с домашним вином и наливками. О, наливки! Николя не пробовал настоящей домашней наливки уже несколько лет.