Люсиль внимательно изучила письмо.
— Ну что ж, письмо хорошее, чувствительное. А медальон покажешь?
Дениз вытащила медальон.
— Ух ты! Здорово как! Ишь, ловко — такой крохотный, а тут тебе и берег, и лужок, и с тобой сходство схвачено! Смотри, не теряй! Адрес его есть, значит, не все потеряно. Не вешай нос! Сейчас ему не до тебя — для художников их картины и выставки важнее всего на свете… Кстати, если у тебя намерения серьезные, ты должна крепко зарубить на носу — первым номером для него всегда будут его картины, а потом уж ты и дети. Сейчас он будет готовиться к выставке, про тебя и не вспомнит. А потом можно ведь и в Париж смотаться! Мы теперь вольные птицы! Я-то хотела в Тулузу перебраться, не была я еще в Тулузе. Но Тулуза не убежит, верно? А работа двум проворным девушкам и в Париже найдется. Все еще будет хорошо! Встретишься с ним, объяснишь, что никакая ты не дочка помещика — а дальше уж жизнь рассудит.
Дениз повеселела. В самом деле, не все так плохо. Она найдет его, объяснит, что наврала просто так, от смущения, и… Что будет дальше, она воображала себе смутно, но во всяком случае это внушало надежду. И она набросилась на переспелый виноград, как будто он не надоел ей за сезон хуже горькой редьки.
Следующие три дня девушки провели в неустанной и упоительной беготне по Тулону и Марселю. Посетив парикмахерскую и сразу похорошев, они обегали бесчисленное количество лавок и магазинов, что им явно пошло на пользу. Дениз, по совету Люсиль, приобрела себе крепкие ботики, теплую горжетку с меховой опушкой, практичную юбку-плиссе, вязаные перчатки и давно желанную фетровую шляпку-кастрюльку. Люсиль тоже обзавелась жакетиком, ботиночками и прочими необходимыми и приятными всякой девушке вещами, а также кучей разнообразных подарков для бабушки и деда. Покупать все это по своему (а не теткиному и не монастырскому!) вкусу и на свои честно заработанные деньги было для Дениз необычайным наслаждением, и время пролетело, как на крыльях.
Не забыли и о развлечениях. Девушки побывали в зоопарке, в цирке-шапито и даже на представлении воздушных полетов. На полеты, впрочем, смотрела одна Люсиль. Дениз неожиданно увидала в толпе зрителей Гастона и мадам Роже. Гастон был не в том элегантном черном костюме, как запомнила его Дениз по злополучному вечеру в «Мистрале», а в светлом плаще и шляпе. Но главное… главное — за его руку цеплялась рыжеватая высокая девушка. Девица явно липла к Гастону, непрерывно болтала и неприятно смеялась. Дениз скорее спряталась за спину толстяка, глазевшего на аэропланы рядом с ними, и так и простояла там, пока зрители не разошлись.